этот самый исполнитель владеет технологией «пошива башмака», он знает посредством какого именно приема получается такой красивый звук. Точно также как хорошая хозяйка знает, что нужно добавить в тесто, чтобы оно было пышным и таяло во рту. Я утверждаю: то, что мы принимаем за «чудо-чудное, диво-дивное» в большинстве случаев оказывается банальным знанием технологии процесса, просто эту технологию нужно соблюдать от и до.

Скажу больше; между приемом, относящимся к области ремесла, и высшим художественным принципом нет водораздела, ибо это – одно и то же. С. Рихтер однажды сказал: «Наипростейшие элементы в искусстве одновременно являются его наивысшими элементами», и это мой любимый афоризм.

Закон спирали

В фигурном катании есть набор обязательных для любого фигуриста элементов, дорожка шагов, прыжки и прочее, но из этого унифицированного набора возникает магия искусства фигурного катания. На понимании этого принципа основаны все великие педагогические школы. Наиболее точно этот принцип сформулировал великий русский педагог Е. Тимакин – на всех этапах обучения, в школе, в колледже и в вузе мы занимаемся отработкой одного и того же. «У тебя плохое legato», – говорю я десятилетнему ребенку, и та же самая претензия возникает у меня в отношении концертирующего пианиста с той лишь разницей, что в одном случае я говорю «ты», а в другом – «Вы». Проблема неопертого, вялого piano, когда вас не слышно не только на последнем ряду галерки, а даже в первом ряду партера, является проблемой как неоперившихся птенцов, так и «съевших пуд соли» мэтров, только вот уровень осмысления разный.

Закон возврата к пройденному

Народная мудрость гласит: «повторение – мать учения». Необычайно полезно наращивать свой профессиональный портфель, включая в него все новые и новые композиции. Но еще более полезно возвращаться к ранее пройденному материалу. Здесь ты уже не скован техническими проблемами, они остались далеко позади, а это значит, что намного проще отрабатывать более тонкие вещи. По моему глубокому убеждению, именно такой метод перечитывания позволяет брать все новые и новые высоты мастерства.

Закон маскировки

Суть этого закона замечательно выразил Ю. Башмет. «Исполнительское искусство, – говорит музыкант, – это искусство маскировки; когда трудно создайте впечатление, что легко; а когда легко – создайте впечатление, что трудно». У балерины Марии Александровой как-то спросили: «Что для вас танцевальная техника?». Она ответила: «Это когда зритель сидит в своем кресле, смотрит на меня и думает, что так тоже сможет». Когда, слушая октавы Горовица, умом понимаешь, как это сложно, а в реальности видишь, что он щелкает их, как орехи, начинаешь осознавать, в чем состоит смысл термина «высший пилотаж».

Закон потолка

В любом оборудовании есть заявленная мощность и рабочая мощность. Когда вы едете на машине, тяга которой составляет 200 лошадиных сил, вы редко пользуетесь всем объемом, но знаете, что ваша машина может его выжать. Высшая мастерство состоит отчасти в том, что вы не работаете на пределе своих возможностей, при этом слушатель, зритель явственно ощущает, что – это далеко не предел.

Иногда на мастер-классах я спрашиваю: «А можешь быстрее?». Как правило, выясняется, что не может, хотя, вроде бы, играет хорошо. Но в этом-то и заключается главная разница между хорошо и совсем хорошо. Как-то один пианист, поступавший в московскую консерваторию, играл мне «Испанскую рапсодию» Ф. Листа-очень технически сложное, произведение; играл чисто, без помарок и огрехов. Но я все же посоветовала убрать эту вещь из программы. На вопрос «почему» я честно ответила «Ты играешь чисто, но не виртуозно, я слышу, что это твой потолок».

Закон однажды налаженного

Однажды налаженное работает без сбоев. Когда вы учите иностранный язык главное – сформировать правильное произношение, словарный запас со временем придет. К примеру, вы учите с ребенком счет, не бегите вперед, сидите на первых десяти цифрах, и сидите до тех пор, пока произношение не станет идеальным. Иначе будет типичная для моих соотечественников ситуация, все понимаю, все слова знаю, но как только открываю рот – получается «смесь французского с нижегородским». Теперь об исполнительстве.

Почему так важен правильно сформированный исполнительский аппарат? Во-первых, это дает долгую жизнь в профессии, а во-вторых – правильно сформированная база обеспечивает свободу от мышечной зажатости, а значит, не приводит к профессиональным болезням, как переигранные руки, перетружденные ноги, сорванный голос.

В свое время я переиграла руки так, что не могла держать чашку, меня откомандировали к знаменитой массажистке, которая приводила в чувство таких горемык, как я. Так вот она любила говаривать: «Моя профессия не умрет никогда, потому что тех, кто пытается бегать, не научившись ходить – пруд пруди». От себя добавлю, столь же бессмертной является профессия фониатора. Одно время, работая в течение многих часов перед многолюдной аудиторией, я хрипла так, что вечером попросту не могла выдавить из себя ни единого звука. Это продолжалось до тех пор, пока знающий специалист не отладил мой речевой аппарат таким образом, что теперь, не прикладывая существенных усилий, я могу быть услышанной в самых дальних концах любого размера аудитории.

Закон естественных возрастных изменений

Каждый период жизни имеет свои минусы и свои плюсы, и то, что было в вашем активе тогда, сейчас может оказаться в пассиве. Вы смолоду являетесь обладательницей красивых ног, но, если в двадцать лет вы носили мини-юбку, вряд ли это придет вам в голову в семьдесят, хотя ноги-то у вас по-прежнему хороши.

В одном из интервью Е. Образцова призналась: «Примерно в возрасте 50 лет я стала замечать, что мой голос уже не тот, он потерял прежний блеск и силу. Я уже было решила, что моя песенка спета. Но тут на мое счастье мне попалась Мирелла Френи, которая, услышав меня в очередной раз, предложила мне свои услуги в качестве педагога по вокалу, ибо мне, считала Френи, в моей нынешней возрастной ипостаси надлежит петь совсем иначе. И она переставила мне аппарат, что позволяет мне петь и сейчас». Когда Образцова давала это интервью ей, на минуточку, стукнуло уже семьдесят.

Ничто не стоит на месте, все меняется. Мы входим в иную пору жизни, а значит, меняются и наши физические возможности. «В юности я пела как лирико-драматическое сопрано, – говорит А. Нетребко. – Теперь мой голос стал ниже и объемнее. и я стараюсь в полной мере эксплуатировать эти новые свойства».

А вот признание Г. Нейгауза: «Я замечаю, что многие произведения, которые играл двадцать – тридцать лет назад, теперь я играю иначе, другими