Вот как описать это постороннему? Если коротко – металлический ящик длиной метра полтора и сантиметров восемьдесят в ширину. На гусеницах. Немецкая танкетка-торпеда «Голиаф». Задумка хорошая: подъезжает такое чудо к нашему танку, делает бабах – и все, пишите письма. Оператор же сидит в укрытии, управляет этой подвижной миной по проводам.

Я попытался вспомнить. Кажется, использовать ее массово начали в 1942 году. Похоже, тут немцы испытывали эту штуку на местности. А значит, ломаться он будет чаще, чем ездить.

– Еще там портфель с бумагами, чуть не с эту дуру размерами, – пнул Быков гусеницу «Голиафа». – Какие-то схемы…

– Андрей… как тебя по батюшке? – все еще охреневая, спросил я.

– Геннадьевич, – ответил лейтенант. – А что?

– Ты мне, дорогой товарищ Андрей Геннадьевич, напиши список всех причастных к этому делу. Особенно погибших. Описать бой, подробности того, как захватили эту… штуку. Рапорт дай. Понял? Приложи документы испытателя. Где он, кстати?

– А кто ж его знает? – пожал плечами лейтенант. – Наверное, закопали уже. Чтобы вонять не начал.

– Ладно, беги, рапорт пиши… Как следует только! Дело тут пахнет орденами.

– Понял, как не понять, товарищ старший…

– Брось, не части, – отмахнулся я. – Ничего не обещаю, но может, и будет вам награда. Я постараюсь, чтобы была.

Заглянув в портфель, я увидел, что он полон какими-то схемами, документами и прочей научной непоняткой. Похоже на протоколы фронтовых испытаний. Сверху приколот листочек с описанием. По крайней мере, мне на первый взгляд так показалось. Хоть и хвалила меня Эмилия, но я-то понимаю, что немецкий мой так себе, с пятого на десятое. Особенно в этих технарьских дебрях, где слова по три метра длиной. Ладно, разберутся.

– Ну что, забираешь? – спросил Андрей.

– Забираю, конечно, – сказал я. – Теперь бы добраться до Киева с этой самой танкеткой. Она ж, зараза, тяжелая, в «эмку» не влезет, грузовик нужен.

– Или самолет, – добавил довольный разведчик.

– Ну да, или… Это ты о чем сейчас? – спросил я.

– Так вон полевой аэродром, – показал мне Быков. – Сходи, может, и повезет. В этой дуре центнера три с половиной будет, в кармане не унесешь.

Я обошел танкетку. Корпус был изготовлен из стали и разделен на три отсека. В заднем находилась катушка с трехжильным кабелем. Два кабеля предназначались для управления, один – для подрыва. В среднем отсеке располагались устройства и механизмы управления, в переднем – контейнер со взрывчаткой. В этот килограммов шестьдесят тротила влезет. Плюс-минус пара кило. Все это приводилось в движение электромоторами Bosch, вон они торчат, никакого кожуха нет.

Взяв в руки белый пульт с ремнем, я убедился, что кабели отсоединены, а то мало ли что, вдруг аккумуляторы не до конца разряжены, пощелкал рычагами. Один, вверху, предназначался для поворотов машины влево или вправо; слева – рычажок с тремя позициями для контроля движения. Вперед, стоп и назад. Ничего сложного. Взрыв осуществляется поворотом ключа, который надо вставить в скважину на пульте. Вот и все, на что сподобился сумрачный тевтонский гений.

– И какой у нее запас хода?

– Скорость, скорость какая?

Ко мне подошли бойцы из мотоциклетного полка. Красные от недосыпа глаза, серые лица…

Я полистал документы, нашел завалившееся описание.

– Не густо, мужики. Десять километров в час. Танк не догонит. Разве что навстречу… – протянул я. – Запас хода и вовсе маленький: моторчики на аккумуляторе, сколько они там протянут? Потом подохнет.

Один из красноармейцев потрогал тонкую броню.

– Ее из пистолета можно пробить.

Народ закивал, кто-то чиркнул спичкой, бойцы закурили.

– Это сейчас она такая. Да и сделана для испытаний. А потом… – Я махнул рукой. Сколько крови нам эти танкетки попили на Курской дуге! Фашисты создали более совершенный вариант «Голиафа». На бензине. И тротила туда запихнули в два раза больше.

– Что потом?

Народу было интересно, подтянулись новые красноармейцы.

– Придумают на нашу погибель новые бандуры. Даже не сомневайтесь. А вы ее на чем притаранили? – удивился я. – Пешком ее даже большим коллективом не поносишь.

– Да кто ж ее на себе таскать собирался? – усмехнулся подошедший Быков. – На чем немчура везла, на том и поехали. Вот только грузовичок тот растворился как ложка сахара в кипятке: не успели разгрузить, а тут уже ребята с такими петлицами забегали, будто мы не грузовик пригнали, а самое малое штук пять генералов в плен взяли. Так что… – он смешно вывернул карманы, заодно вытряхивая из них мелкий мусор, – кто не успел…

– …Тот опоздал, – закончил я за него. – Ты сарайчик прикрой пока и никого сюда не пускай. Даже ребят со звездами в петлицах.

– Такие тут не ходят, – засмеялся Быков. – Посторожим, вопросов нет.

* * *

Аэродром хоть и был полевым, временным, но народу тут крутилось немало. А может, мне так показалось, кто ж его знает. На КПП, куда меня отправил часовой, у меня в который уже раз за сегодня проверили документы и показали, где штаб. Но до него я не дошел, потому что по дороге я встретился с Егором Саблиным, младшим лейтенантом из Узина.

– О, какие люди, – остановил его я. – Ты куда так мчишься? Решил до Киева пешком добежать?

– Да тут не только до Киева, и куда подальше может выйти, если расстояние мерить, – сказал Егор, останавливаясь. – Это же начальники могут на машине по аэродрому покататься, чтобы сапоги не пылить, а младшие лейтенанты все больше пешком и бегом.

Мы обнялись. Хоть и встречались всего однажды, но он мне тогда понравился. Хороший парень, весь на оптимизме, рядом с ним себя бодрее чувствуешь.

– Ты тут какими судьбами? – поинтересовался я. – Вот уж кого не думал тут встретить.

– Так это ж авиация, летаем повсюду, – объяснил Егор, улыбаясь во всю ширь лица. Ему бы в киноартисты податься, все девчонки бы о таком мечтали. – А тут авария…

– С самолетом что? Нормально хоть долетели? Сели без приключений? – начал я расспрашивать его.

– Да с самолетом все в порядке, – махнул рукой Саблин. – А с штурманом нашим, Колей Четверухиным, беда приключилась – брюхо прихватило. Нет, представляете: война, стреляют, взрывают, люди гибнут от пуль и снарядов, а он – аппендицит. Вот и расскажи кому, ни за что не поверят.

– И где же штурман? – спросил я.

– Да в медсанбат свезли, операцию сделали, завтра, сказали, в госпиталь отвезут.

Кое-что у меня в голове начало складываться. А ну как повезет?

– Так вы вдвоем в Узино полетите? – спросил я.

– Конечно, где же я свободного штурмана возьму? – подтвердил мою догадку Саблин. – Но тут недалеко, не заблудимся.