А Грибцов сказал:

— Будем поднимать одним краном.

Тут секрет такой: всякий кран имеет в паспорте гарантию — 25 процентов нагрузки. Выходит, 600 проектных тонн, да 150 гарантийных, итого 750 тонн. А у нас 740. Тютелька в тютельку.

До этого был мировой рекорд, где-то в Германии поднимали одним краном 600 тонн. И теперь такой скачок.

Вторая сложность: центр тяжести. При подъеме одним краном мы обязаны знать центр тяжести, а то мы поднимем, а траверсу перекосит.

Обратились к японцам. Те дали эпицентр тяжести диаметром сто миллиметров. У них как раз старший Судзуки-сан, башковитый мужик.

Надо сказать, что Грибцова поддержал главный инженер управления. Объявили они о своем решении японским шефам. И как раз такое время выбрали, в пятницу, когда японцы на уик-энд собрались, экскурсия на теплоходе у них была.

Судзуки-сан спрашивает через переводчика:

— Когда вы собираетесь производить этот подъем?

— Сегодня вечером, — Грибцов отвечает.

Судзуки-сан походил вокруг траверсы, осмотрел крепления и говорит:

— У вас еще много подготовки. Мы вполне успеем вернуться к понедельнику и посмотреть, как вы начнете поднимать траверсу.

И уплыли на свою экскурсию. Некоторые даже утверждают, что та экскурсия была специально организована генеральной дирекцией; лично я думаю, что имело место случайное совпадение.

Вечером начали подъем. В корпусе народа почти не было, лишние глаза в таком деле ни к чему. Михаил Федорович потом рассказывал, что труднее всего дался первый волосок. Скомандовал он, кран тянет, мотор гудит, блоки вращаются, а траверса — ни с места, словно примерзла.

Уже потом сообразили — там 32 троса, а высота натяжения около 25 метров. Это же восемьсот метров чистого троса. Кран его тянет, а трос-то новый, необработанный, он растягивается. А мы от волнения этой вытяжки не учли. И тут я вижу: между нижней поверхностью и сборочным стендом с правого угла волосок просветился.

Оторвалось!

Ну и пошла. Высоко не поднимали, это же нижняя траверса. Через 4 часа она уже стояла на месте. По монтажной традиции распили две бутылки вина.

В понедельник утром японцы пришли на работу, сильно удивились. А главный инженер управления за превышение власти заработал выговор, до сих пор не сняли.

Нижнюю траверсу поднимали в мае, верхнюю в сентябре, вот как время уплотнили. Скоро начнем наладку.

С этими траверсами я вам так скажу: внешнего эффекта почти никакого, поднимаем железяку и ставим на штыри. Подъем идет со скоростью пять миллиметров в секунду, это же почти не видно. Но внутренняя экспрессия колоссальной силы, все в тебе как натянутый трос.

Теперь уже японские шефы наши полные сторонники, они тоже скорей хотят, скучают без своего дома. А когда верхнюю траверсу установили, устроили небольшой праздник на верхней площадке. Послали к шефам.

— Судзуки-сан, вас срочно требуют на верхнюю площадку.

Тот срочно полез по леерам.

— Что такое? — спрашивает по-японски и по-русски.

Монтажники в ответ:

— Судзуки-сан, просим принять в честь успешного подъема.

И подносят ему стопку — сто грамм.

За нижнюю траверсу монтажники заработали выговор, за верхнюю получили премию. Я вам скажу — это моральная победа.

Вы правы, о прессе я могу рассказывать бесконечно. Простите, ко мне посетитель, вот эта девушка с косой, она уже пять минут перед вагончиком стоит, я в окошко вижу. Она сама из лабораторного корпуса, спецификации нам носит.

Зоя? Ты ко мне? Пройди, пожалуйста. Присаживайся. Мы с товарищем прервемся. О, у нас разговор долгий, говорим о житье-бытье. Принесла спецификации? Увы, мы от вас уже ничего не ждем. Пожалуйста, вот расписка. Что у вас еще? Прекрасно. У меня тоже все. До новых спецификаций. Алло, Зоя, Зоя, одну минутку, у меня билет на завтра есть. Зоя, билет на завтра… Ушла. Вас тоже эта девушка интересует? К сожалению, имею о ней весьма скупые сведения. Я не отрицаю, красивая, но ведь красота — это лишь оболочка, общаемся с ней исключительно на служебных основаниях.

Мы тоже свою гордость имеем. Уверяю вас, ничего интересного для вашей литературы вы тут не найдете, давайте лучше поговорим о прессе».

12

— Стойте, гражданин. Ваше разрешение на вход. Вы папаша или гость? Что-то вашего лица не припомню. Если папаша, обязаны предъявить документ. А гостя я сама на заметку беру. У нас имеется книга для почетных гостей. Не думайте, я на возраст не смотрю, нынче такие седые бодрячки пошли, двадцатилетнему сто очков вперед дадут.

Ага, значит, вы к Зое Гончаровой с третьего этажа. А ее, между прочим, нет в наличии, второй день не является. Если так и дальше будет, я подам ее на совет подъезда. Вот я и говорю, одни от себя бегают, другие к себе тащат. А я тут с утра до вечера за ними бдить приставлена. Сквозь меня многие хотели бы проникнуть, весь подъезд до девятого этажа добром набит. А мне директива спущена, видите, на стене указано: в 22. 00 конец свободе. Ну если свой и обходительный, я тоже на лишний часик могу его уважить, а дольше не мечтай, да и то смотря к кому пришел. Я их всех знаю, как в отделе кадров. Сама тут третий год, с основания данного подъезда, если желаете, зовите меня Лидия Тихоновна, мы с вами сейчас чайку сообразим. Я здесь не за деньги сижу. Оклад восемьдесят