у нее женское: настолько очаровал ее красивый Мауи, что она потеряла из-за него голову. День и ночь богиня не разлучалась с ним, водила его за собой по всему подземному миру, все показывала и не скрывала ничего.

Так Мауи узнал, где хранится огонь: в самом сердце земли был круг, в котором неугасимо горело пламя, зажженное по велению богов. Но как взять лепесток этого пламени и донести его до верхнего мира? Долго думал Мауи, и, наконец, решил воспользоваться любовью к нему Богини Огня, – ведь она готова была сделать все что угодно для Мауи.

Уговорил ее Мауи пойти к нему в гости, на землю, но сказал, что жилище его темное и холодное; вот если бы осветить и обогреть его дом маленькими язычками огня, тогда совсем другое дело. Богиня послушалась Мауи, взяла в руку лепестки пламени, и пошла вслед за своим любимым в верхний мир.

А Мауи только того и надо, – привел он Богиню Огня к большой реке и сказал, что дом его на другом берегу. Как же богине перебраться туда? В реку она войти не может, вода погубит ее, превратит в пар. Ничего, утешил Богиню Огня хитрый Мауи, он построит плот, и на нем переправит ее через реку.

Когда плот был построен, Мауи, взошел на него и протянул Богиня Огня шест, дабы она опиралась на него. Но в одной руке ее были лепестки пламени, и не знала она, как быть, ведь на шест надо опираться обеими руками; и тогда Мауи сказал ей, чтобы она положила эти лепестки на плот, а потом взошла сама. Однако, как только пламя оказалось на плоту, Мауи быстро оттолкнул его от берега, и Богиня Огня осталась в одиночестве. Напрасно взывала она к Мауи, напрасно плакала и стенала: он был безучастен к ее мольбам, и вода все дальше и дальше отделяла ее от любимого.

И поняла Богиня Огня, что Мауи – просто обманщик, который перехитрил ее. В ярости она вернулась в свое подземное царство, и оттуда опалила верхний мир огромным языком пламени, воскликнув: «Если ты хотел огня, так получай его!».

Но Мауи спрятался с людьми под огромным водопадом, а после задобрил Бога Дождя, обещая ему щедрые жертвоприношения. Поскольку этот бог был не в ладах со своей сестрой, Богиней Огня, – он вызвал дождь, загасивший пожар повсюду и заливший сам вход в подземное царство. Люди же, по совету Мауи, спрятали языки огня внутри сухого дерева, и после зажгли новые огни, и еще, и еще. Таким образом, кража помогла людям обрести свет и тепло.

Каждый островитянин знал эту историю, как знал и то, что без краж невозможна жизнь на Земле; пища, дома, одежда, знания, навыки и прочее, – все это было, в сущности, кражей у природы или у других людей. Поэтому к хищениям на острове относились снисходительно, – однако нужно было понимать, что можно красть, и у кого можно красть. Одно дело – стащить курицу у соседа, но совсем другое – похитить деву, посвятившую себя богам. Остров, и без того взбудораженный слухами о любви сына рыбака к посвященной деве, дочери верховного жреца, содрогнулся до основания и зашатался, готовый взорваться.

В Священном поселке вождь Аравак срочно созвал собрание старейшин. Не все они, правда, пришли сюда, что не осталось незамеченным Араваком.

– Запомни тех, кто не явился, – шепнул он своему сыну Тлалоку. – Запомни и запиши на особой табличке тайными письменами. Мы не должны забывать своих врагов.

– Вы знаете, уважаемые старейшины, честь и ум нашего народа, зачем мы вас призвали, – обратился он затем к пришедшим. – Вопиющее неслыханное дело заставило нас собраться вместе. Кане, сын рыбака, похитил дочь верховного жреца, посвященную богам, – и похитил ее из рощи у Священного озера Матери-Земли. Видимо, демоны подсказали ему, где находится Парэ, ибо никто не знал об этом, кроме верховного жреца, молодого жреца, меня и моего сына. Но мы все хранили эту тайну, как зеницу ока, – более того, мой сын Тлалок тайно охранял Парэ в ее святом затворничестве: он первый и поднял тревогу, когда она пропала… Итак, совершено величайшее святотатство. Я хочу услышать, что вы скажете, о, старейшины!

Они же стояли тихо, не смея поднять глаза на него, ибо тяжел и непереносим был взгляд вождя.

– Я хочу услышать, что вы скажете, – повторил Аравак, возвысив голос.

Тогда вперед выступил самый трусливый от них, который из страха перед вождем не мог больше отмалчиваться.

– Позволь мне говорить, о, великий вождь, и позволь я начну с притчи… Рассказывают, что однажды камень и бамбук сильно поспорили. Каждый из них хотел, чтобы жизнь человека была похожа на его собственную. И вот как они говорили.

Камень: «Жизнь человека должна быть такой же, как моя. Тогда он будет жить вечно». Бамбук: «Нет, нет, жизнь человека должна быть такой, как моя. Я умираю, но сразу рождаюсь снова». Камень: «Нет, пусть лучше будет по-другому. Пусть лучше человек будет, как я. Я не склоняюсь ни под дуновеньем ветра, ни под струями дождя. Ни вода, ни тепло, ни холод не могут повредить мне. Моя жизнь бесконечна. Для меня нет ни боли, ни заботы. Такой должна быть жизнь человека». Бамбук: «Нет. Жизнь человека должна быть такой, как моя. Я умираю, это правда, но я возрождаюсь в моих сыновьях. Разве это не так? Взгляни вокруг меня – повсюду мои сыновья. И у них тоже будут сыновья».

На это камень не сумел ответить. Больше ему нечего было сказать, и он ушел мрачный. Бамбук победил в споре. Вот почему жизнь человека похожа на жизнь бамбука.

Старейшина замолчал; Аравак спросил:

– Так какое же твое мнение? Что ты посоветуешь?

– Если бы мы были похожи на камень, то не знали бы боли и заботы, но не знали бы и ничего другого, хорошего. А боги даруют хорошее каждому: нет ни одного человека на свете, которого они не одарили хотя бы раз. Поэтому я считаю, что люди должны свято соблюдать обычаи и не нарушать волю богов. Таково мое мнение, – выпалил старейшина, расхрабрившись настолько, что на мгновение глянул на Аравака.

– Понятно, – произнес вождь. – Что же, в нашем собрании каждый имеет право сказать все, что хочет… Кто еще возьмет