Однако далеко не все планетарные силы участвовали даже в таких далеко не однозначных переговорах. Некоторые с фанатичным упрямством продолжали вгрызаться в родную землю. Не знаю, было ли это мотивировано идеей. Возможно, люди просто до последнего надеялись на мифические флота Конфедерации, которые придут и помогут. Никогда не приходили, а тут — ну а вдруг? Нет, всякое конечно случалось, иногда и приходили… И даже снимали блокаду с планет и целых систем… Пусть временно и ненадолго — до тех самых пор, пока теперь уже республиканки не перегруппируются… Так что кому-то в любом случае придётся перегруппировываться, и не факт, что по одному разу. Но внешники-то уже сейчас этим занимались, да ещё и под носом у воинственных амазонок космоса! Те просто не могли пройти мимо такой интересной возможности больно ударить зарвавшихся конфедератов по носу. Для этого-то и нужна была наша операция.

Удар по коммуникациям. Республиканки хотели дать понять, что вполне в состоянии дотянуться даже до самых углублённых магистралей. Причём не силами флота, что крайне затратно и способно сорвать переговоры своим показным небрежением, а силами диверсионных подразделений. Это должно было выбить у местных почву на переговорах и пошатнуть уверенность самых упёртых из них, в переговорах напрямую не участвующих. До всех должна дойти неизбежность капитуляции — вопрос лишь в её условиях. А лучше всего доходит, когда земля буквально уходит из-под ног, когда удар идёт оттуда, откуда не ждёшь. Отсюда логичной видится серия диверсионных операций на чужой территории, в самом подбрюшье сопротивления. По сути, ставилась цель полностью парализовать доставку боеприпасов и живой силы к укрепрайонам и мегаполисам. Аборигены должны были ощутить всю тяжесть военного ботинка Республики на собственной шее… ну, или коготь валькирии… кхм… в одном интересном месте.

Следует признать, что наша и прочие задействованные на данной фазе операции стаи — далеко не герои. Подлинные герои — это фронтовая разведка, девчонки наподобие хорошо знакомой мне Руны, буквально просветившие всю поверхность планеты. Не знаю уж, какими средствами они этого добились, но в результате их кропотливой работы в схеме коммуникаций противника не осталось тёмных пятен. Девочки заслуживали самого что ни на есть всемерного уважения. Они сделали то, чего не смогли их предшественницы из Дальней разведки ещё в довоенный период — да и в ходе течения самой кампании. Теперь предстоял наш выход. На нас лежала задача одновременного подрыва ключевых точек коммуникации.

Да, республиканки полностью доминировали в космосе и в воздухе. Но часть земли и, особенно, подземная часть Республике по-прежнему не принадлежала. Времена земных партизан также остались в прошлом. Современные средства РЭБ и электронной разведки позволяли местным контролировать всю поверхность планеты без исключения. Вопрос стоял лишь в том, в какой степени контролировать. Средства связи республиканок значительно опережали возможности противника, а потому тот мог обнаружить передачу сигнала не на взрыватель даже, а на ретранслятор с существенной погрешностью. Речь шла о квадратных километрах, а не о метрах даже. То есть они знали, что из какого-то района подан сигнал. Но бомбить весь район никаких сил и средств не напасёшься, тем более что одновременно подобные сигналы проходили едва ли не по всей планете.

Внешникам требовалось более-менее локализовать сигнал. Это давало подрывнику шанс уйти. Чтобы повысить этот шанс ещё больше, сразу из двух квадратов шли ложные сигналы, а в четвёртом квадрате девчонку должен был поджидать я. Лите всего лишь требовалось дойти до нужной точки, не привлекая к себе излишнего внимания. Броня валькирий позволяла скрываться в доброй сотне разнообразных диапазонов, однако абсолютной невидимости не давала. Кроме того, требовалось двигаться быстро, что тоже являлось фактором демаскировки. Поэтому лёгкой прогулки в любом случае не получалось. В этот момент и включалась кошачья забота. Группы, до того дававшие ложные сигналы, должны были немного пошуметь, отвлекая внимание от девчонки.

Дальше соединение со мной, после которого уже мы берём на себя роль отвлекающий группы. Как мечнику мне следовало устроить особенно большой бара-бум, оттянуть на себя основное внимание теперь уже от прочих кошек, чтобы те могли спокойно залечь в заранее организованные лёжки. Мы же с Литой тем временем должны продвигаться в сторону республиканских позиций, принимая на себя вполне реальный огонь поисковых групп и загоризонтных арт-систем.

Подобная прогулка мыслилась, как ещё одно испытание для малявки. Пережидать удары самых разных огневых средств под пеленой — то ещё удовольствие. В ходе нашего громогласного возвращения к своим девчонке предстояло пройти натуральный ад настоящей войны. Хотя и для меня приятного в этом было мало. Поля не бесконечны. Это такая же игра со смертью, как и для остальных, разве что в моём случае смерти придётся изрядно раскорячиться…

Вариант с выдвижением всей стаей вообще не рассматривался. Вести десяток десантниц под пеленой — плохая идея. Никаких сил не напасёшься, чтобы прикрывать нужную площадь динамичным силовым полем на протяжении пары суток — а именно столько нам добираться до своих. Можно снизить его размеры за счёт брони, но бросать оружие… Да и какова скорость передвижения пешего бойца? Поля же не сделают тебя быстрей… В общем, никто никого щадить не собирался. Всё было предельно по-взрослому, с равными рисками и шансами на выживание для каждого бойца, а сама операция казалась бесконечно далёкой от бравурной опереточности. Особенно если учесть уровень противодействия десанту на поверхности.

Зато по завершении операции Лита с гордость сможет сказать: я достойна! Или ничего уже не сказать. Или сломаться. Хотя в последнее я не верил, не из того она теста. Малявка уже успела заслужить уважение стаи, и ожидать от неё соплей не приходится. А вот ошибок — запросто. Всё же броня для юной снежки — явление относительно новое. Виртуальность тут плохой помощник, что бы ни говорили об этом старшие.

Дожидаться Литы на точке встречи оказалось тем ещё испытанием для моей психики. А я-то, наивный, полагал, через всё уже прошёл с этими республиканскими закидонами! Какое там! Три часа без всякой информации, жива ли ещё эта дурёха — вот самое страшное испытание, которое со мной приключалось в последние месяцы. Из соображений секретности валькирии соблюдали в операции абсолютное радиомолчание. Исключением стали лишь дроны прямого луча, в связке с которыми мы сейчас работали, но то всего километр, от силы — два. Мои разведывательные пчёлки лихорадочно носились вокруг, но ничего не могли поведать обнадёживающего.