На просьбу К-та выяснить, где и с кем из сов. ученых англичане установили контакт, а также какие мат-лы они получают из С.С., Ч. ответил, что проявлять интерес к этому в-су в беседах со своими коллегами, по его мнению, неразумно. Однако он заверил, что он сообщит нам все, что он увидит или услышит по этому в-су.

Ч. просил Кал-та передать его просьбу, чтобы с его материалами знакомили только надежных людей, во избежание его провала, к-й последует, если к англичанам попадут его мат-лы. Кал-т ответил, что мат-лы Ч-за используются в обезличенном виде и только надежными людьми.

На в-с Кал-та, не является ли этот человек, от к-го англичане намерены получать сведения о сов. работах по атомной проблеме, тем источником, к-й передал англичанам инф-ю о Сухуми, Ч. ответил, что из сообщения Скиннера видно, что это не одно и то же лицо и что новый источник — это ученый»[70].

Для Москвы информация о том, что Лондон успешно проводит разведывательные операции на территории СССР, не была неожиданностью. Так, в ориентировки НКГБ СССР от 30 октября 1945 года, содержавший анализ действий британских разведчиков в СССР в годы Великой Отечественной войны, указывалось: «… Английские разведывательные органы воспользовались расширяющимися возможностями и активизировали шпионскую деятельность против Советского Союза. Всего за период Великой Отечественной войны в СССР побывало около 200 английских разведчиков, из них в Москве — 110 человек, в Мурманске — 30 и в составе различных делегаций свыше 20». При этом британские разведывательные службы действовали не только в Москве и Мурманске, но и других городах Советского Союза[71].

Справедливости ради отметим, что когда началась «холодная война», то возможности британской разведки проводить операции на территории СССР значительно ухудшились. Но это не значит, что Лондон отказался от попыток получить доступ к советскому атомному проекту.

Если в начале Великой Отечественной войны президент США Рузвельт наложил запрет на проведение разведдеятельности на территории СССР, то уже в начале 1944 года УСС (Управление специальных операций — предшественник ЦРУ) проводило «сбор информации» на территории «союзных стран… используя представителей подполья и других групп, а так же отдельных лиц, имеющих специальные знания». Начиная с середины 1944 года УСС начало сбор информации о советском атомном проекте. В декабре 1946 года УСС настояло на том, чтобы «разведывательная информация о советских атомных исследованиях и развитие производственной базы заняло приоритетное положение в повестке всех других разведслужб»[72]. Рассказ об «западных атомных шпионах» и противодействии им со стороны СССР — тема для отдельной книги. И рассказ об этих людях более интересный, чем об их «советских» коллегах. Ведь про них в годы «холодной войны» и после ее окончания не принято вспоминать как на Западе, так и в нашей стране.

Вернемся к истории Клауса Фукса. Москву не удивила попытка Лондона узнать, что происходит внутри американского атомного проекта через знакомство с добытыми советской разведкой материалами. Так, во время Великой Отечественной войны Москва и Лондон официально обменивались разведывательной информацией по Третьему Рейху. Подробно об этом рассказано в книге Владимира Лота «РКС (Разведывательный клуб союзников»[73].

12 марта 1949 года Москва направила в Лондон указание по организации связи с Клаусом Фуксом:

«В связи с последними событиями в Тире [США] и чтобы избежать повторения подобных случаев в др. местах, необходимо срочно и самым внимательным образом пересмотреть практику проведения встреч с атлетами [агентами] и приема от них материалов…»

Высока вероятность того, что «последние события в США» — задержание ФБР 4 марта 1949 года помощника аналитика Отдела регистрации иностранных агентов Министерства юстиции США Джудит Коплон («Сима») и инженера отдела архитектуры Секретариата ООН Валентина Алексеевича Губичева во время их встречи в Нью-Йорке. В сумочке у нее обнаружили 34 документа с грифом «совершено секретно».

Коплон в 1943 году заняла должность журналиста-обозревателя в министерстве юстиции, представительство которого располагалось в Нью-Йорке. Есть информация, что именно тогда Коплон и была завербована советской разведкой. Она сочувствовала СССР, воюющему с фашистами, призывала соотечественников к скорейшему открытию второго фронта. А Губичев был сотрудником советской разведки, который в 1946 году приехал в США[74].

«Практикуемое до сих пор некоторыми конторами проведение встреч на улице, осуждено Инстанцией как невежественный прием работы, не гарантирующий безопасность наших людей и атлетов.

Исходя из этого, мы просим Вас пересмотреть вместе с Кал-том всю методику проведения встреч и в первую очередь с Ч.

Нужно отказаться от проведения встреч с ним на улице, поскольку это сопряжено с большим риском. Этот риск возрастает сейчас еще и потому, что полиция начала практиковать выборочную проверку док-тов у прохожих и особенно на безлюдных улицах, с целью б-бы с преступностью. Даже случайная проверка док-тов у Ч-за и Кал-та сразу же приведет к расшифровке нашей связи с Ч-зом».

Действительно, а как иначе среагирует британская полиция в разгар «холодной войны», когда обнаружит факт встречи советского дипломата и британского ученого-ядерщика.

«Ц. предлагает след. варианты:

1. Посоветовать Ч-зу купить подержанную машину, но с хорошим мотором, за счет рез-ры [резидентуры]. Встречаться в ней.

2. Раз-два в год на квартире его подруги.

3. Связать с нелегалом»[75].

Поясним, что речь идет о разведчике-нелегале, который действует в Великобритании под «личиной» британского подданного и чью связь с советской разведкой нужно еще доказать. По этому пути советская разведка действовала в США, когда большинство «атомных шпионов» из числа тех, кто не был арестован, уехал в СССР или прекратил сотрудничество, передавали секретную информацию разведчику-нелегалу Вильгельму Фишеру. Подробнее об этом — см. главу посвященную США.

1 апреля 1949 года Фукс в последний раз встретился с представителем советской разведки. Никаких письменных сообщений не передавал, только устную информацию. Планировалось, что документы он передаст на следующей встречи запланированной на 25 июня 1949 года. Снова всплыла тема его личной жизни.

«Никакой постоянной девушки в нашем городе у Ч. нет. На мой в-с, имеется ли у него в нашем городе девушка, с кем он регулярно проводит время, Ч. ответил, что проводит время с различными девушками, к-е ему попадутся… Я не стал у Ч. конкретно выяснять, с какого рода «различными девушками» он проводит время, но у меня сложилось мнение, что это проститутки. В связи с этим в-с об использовании для бесед квартиры девушки Ч. отпадает»[76].

О том что происходило дальше в своей книге "Предательство: измены, грубые ошибки и сокрытие: Шесть десятилетий шпионажа против Америки и Великобритании" рассказал британский журналист Чэпмен Пинчер.

В марте