«Она убьёт меня», – понял я. Во время объезда она просто и незатейливо убьёт меня и представит всё как несчастный случай.

– Это честь для меня – сопровождать вас в летних ритуалах, – Лао поклонился.

Я сложил руки и поклонился вместе с ним, растерянный и потрясённый таким поворотом. У меня не было даже мыслей о том, что господина Гармонии отдадут заклинателю в обучение. Отдать сына предателя в Долину Горечавки? Да ещё на обучение заклинательскому искусству? Слишком много чести!

Но я даже подумать не мог, что принц предложит заклинателю остаться и обучать меня здесь, что он вообще найдёт предложение приемлемым. Это… Это был кошмар! Кошмар, мрак и ужас! Я оказался между двух огней. С одной стороны была госпожа Сайна, разъярённая тем, что господин Гармонии уплыл у неё из рук. С другой стороны замаячило бессмертие. Быть заклинателем, чтобы вечность служить императорской семье…

Утешало лишь одно – до праздника посевов оставалось совсем немного.

Глава 6

Поездка

Повозка покачивалась и тряслась на особо глубоких ухабах. Меня мотало от одной подушки к другой. От занавесок, прикрывающих грубо выделанные оконца, несло лошадиным потом. А за окнами проносились поля, горы, леса. Всё пело и цвело, жадно впитывало жаркое весеннее солнце и зеленело в буйном беспорядке расцветающей жизни. Глазам было почти больно – за десять лет они привыкли к строгим аскетичным линиям дворцовых садов. Голова кружилась от обилия запахов – во дворце их было слишком мало. Мы ехали и ехали – и никак не упирались в стены. Потому что стены остались далеко позади.

Я был готов визжать, как тот поросёнок, которого зарезали в честь выезда императорской семьи. Мир бил по всем органам чувств, он казался слишком огромным, слишком шумным, слишком диким, слишком… «слишком» для такого крошечного и слабого меня. Я не справлялся и тонул во впечатлениях. Задыхался.

И это было прекрасно.

Это было то, чего я хотел.

Если бы сейчас госпожа Сайна остановила повозку и казнила меня самым жестоким образом, я был бы рад, что это случилось здесь, посреди горных просторов, за пределами дворца. Но шёл второй день, а никаких покушений на меня не было. Я не обольщался и не верил в прощение госпожи. Отсрочка лишь означала, что месть будет более продуманной и злой. Отравление или тайный убийца? Я склонялся к отравлению. Впрочем, госпожа умела удивлять…

Мы выехали за пределы бамбуковой рощи, и стало видно, что мы спускаемся с горной вершины в речную долину. За краем дороги начинался склон, а дальше, словно подпирая собой небеса, раскинулась горная гряда, будто огромный дракон прилёг отдохнуть да так и забылся сном, покрылся землёй, пророс зеленью. Из его тела полилась вода, наполнив всё вокруг реками и озерами, и смертоносный дракон забыл о движении, боясь потревожить пришедшую к нему жизнь…

Я приник к окну, как никогда желая выскочить из повозки. Застыть бы там, на том самом месте, любуясь видом весь день, а лучше – два, пока не насытится взгляд… Повозка качнулась, на неё упала тень, ещё миг – и деревья скрыли от меня великолепный вид горной гряды.

Я откинулся на сиденье, не удержав разочарованного вздоха.

– Вся природа открыта душе восхищённой моей! Как чудесно вокруг, но зачем это мне одному? Я на горы смотрю, забывая о мире людском. И в прозренье глубоком не помню уже ни о чём[4], – негромко произнёс заклинатель Лао.

Но рассматривал он не пейзаж за окном. Изучающий взгляд не отрывался от меня. Я, смутившись, поправил рукава и выпрямился:

– Прошу прощения, господин… э-э… учитель. Красота гор была скрыта от меня так давно, что теперь ошеломляет.

– Да, вы упоминали, что были лишены этого целых десять лет.

От его взгляда мне стало неуютно, и я не постеснялся это показать, неловко поёрзав и кашлянув. За время рабства госпожа Сайна стала мне почти родной, так хорошо я изучил её привычки и повадки. Принц тоже не выбивался из представлений о господах. А вот Лао мало того что был заклинателем, он стал моим учителем. Да, это предполагало определенные обязательства с его стороны. Да, заклинатели были известны своей высокой духовностью, моралью и чистотой. Но даже снег не может быть всегда чист. В остальном Лао пока оставался тёмной лошадкой. И мне следовало бы потратить время не на любование миром, а на изучение Лао.

За окном вновь открылся восхитительный вид, на очередном повороте мы вспугнули стаю птиц.

Я глянул на них и усилием воли приказал себе повернуться к господину Лао.

– …Я слышу шум ветвей дряхлеющего леса. К сияющей луне свой поднимаю взгляд, но красота небес и эта даль лесная от одиноких дум меня не исцелят, – после недолгого раздумья прочитал я и мягко улыбнулся. – Ланьюнь[5].

– Сейчас поэзию Ланьюня редко встретишь за пределами его школы! – удивился Лао. – С точки зрения простых смертных его словам уже давно следовало порасти травой. Ты, видимо, не пренебрегал образованием.

– Слова на то и слова, чтобы найти поклонника сквозь пространство и время, учитель. Пожалуй, меня можно счесть таковым.

– Поклонник свободолюбивых стихов? Это много о тебе говорит, – хмыкнул заклинатель.

В его тоне послышалось нечто такое, что губы сами выговорили дерзкий ответ:

– А разве мне следует что-то скрывать от моего учителя?

В последний момент я успел смягчить тон и улыбнуться, сведя всё к поддразниванию, и Лао улыбнулся в ответ.

С заклинателем в отсутствие принца следовало быть во сто крат осторожнее и мягче!

За эти дни к портрету заклинателя Лао добавилась пара дополнительных штрихов, однако ничего примечательного о нём я не узнал. Принц Чан всё время был рядом, и даже занимались мы в его присутствии. К откровениям это не располагало.

Что до моих успехов…

На первом занятии мы изучали медитацию. Я, как и велел Лао, сел на циновку, скрестил ноги, выпрямил спину и погрузился в созерцание своего дыхания под мерный успокаивающий речитатив. В воздухе плавал дымок благовоний, за окном шелестел ветер, принц Чан лениво перебирал шёлковые свитки…

В общем, проснулся я от того, что Лао потряс меня за плечо.

Второй урок прошёл точно так же. На третьем Лао понял, что достойной медитации от своего великовозрастного ученика он не добьётся, поэтому следующие недели мы потратили на то, чтобы осязать поток ци в солнечном сплетении. Как утверждал