Шрифт:
Закладка:
От родительских слов у брата и сестры завяли уши. Близнецам было неприятно слышать, как отец вбивает гвозди в крышку гроба со всем тем, что им больше всего и от всей души нравилось.
– Вы поняли меня? – папа отреагировал на молчание детей.
Они неохотно согласились:
– Да.
– Да.
– Хорошо, – уже мягче сказал папа, – а сейчас мы подарим вам полезные вещи.
Отец вручил Антуану портфель – серый, как школьная форма.
– Он может показаться невзрачным, но на деле очень хорош и практичен, – папа открыл застёжку и показал три отделения для книг и документов.
– Спасибо, – вяло ответил Антуан, рассматривая портфель.
– А тебе, наша дочь, мы подарим этот кулон, – она протянула Элеонор золотистое украшение с изумрудом, – помни, что он очень красивый и ценный.
– Да, мама. Спасибо, – тихо произнесла Элеонор. Зелёный камень переливался на свету, но, похоже, не вызывал у неё особого интереса.
– Вы молодцы, – дружелюбно папа, – ещё раз поздравим вас с Днём Рождения.
– Спасибо, – снова, уже бодрее сказали дети.
Когда родители ушли, Элеонор и Антуан наконец остались наедине друг с другом.
– Что за нелепость? – негодовала сестра, – тебе подарили портфель, а мне – этот дурацкую безделушку! Как будто меня собираются выдавать замуж с приданым. Вроде рано ещё!
И Антуан, и Элеонор не любили, когда родители и другие люди относились к ним по-разному из-за того, что они разного пола. Потому что на самом деле у брата было гораздо больше общего с сестрой, чем с Пьером Коссаком, несмотря на то, что они оба мальчики. То же можно было сказать про Элеонор и, например, Натали Вольдемар. И в подростковом возрасте, когда начинали проявляться различия между мальчиками и девочками, близнецы Перес не особо изменились в душе. Но взрослые предпочитали жить в своём расчерченном по линейке мире, не думая о том, что не всё вписывается в их стройную схему. И многие дети на удивление легко и непринуждённо приспосабливались к этим далёким от совершенства реалиям, чего брат и сестра для себя не могли принять.
– А мне папа мог бы подарить портфель покрасивее, – проворчал Антуан.
Он сел за письменный стол и поник.
– Ну, ты его хоть можешь по делу использовать. А мне так и ходить со старой сумкой? Она скоро продырявится!
– Раньше нас подарки больше радовали, – заметил брат.
– Да, – мечтательно произнесла сестра, – помню, как мы не спали почти всю ночь в предвкушении…
– О, эта железная дорога… – Антуана захватила ностальгия.
– И Воины Стихий! Мы с тобой славно играли в силовой хоккей!
– А теперь мы взрослые, – заключил брат, – не настолько, как хотели бы родители, но всё же…
– Эх… Жаль, что наше детство прошло, – задумалась сестра.
– Постой… – Антуан положил руку ей на плечо, – ты совсем забыла о записке!
У Элеонор тут же сменилось настроение. Она больше не думала о родителях, их нотациях и странных подарках. Теперь её глаза засверкали огнём, ведь она вспомнила нечто более интересное.
– Как ты думаешь, нам стоит идти? – возбуждённо спросила Элеонор, – там же может быть ловушка д’Обстера.
– Или это Пьер нас разыграл, – Антуан вспомнил, кто именно вручил ему записку, – но всё равно впереди нас ждёт одна лишь серость. Унылая взрослая жизнь, не имеющая смысла. Почему бы нам и не рискнуть тогда?
– И правда, братец. Может быть, мы там снова увидим Люциуса и узнаем ответы на наши вопросы, – обдумав всё, произнесла Элеонор.
– Ну что, за дело, сестрица! – радостно ухмыльнулся Антуан.
– Вперёд! – с азартом сказала Элеонор.
И близнецы отправились на поиски дома номер двадцать восемь.
Глава 5
Глава 5
Самый лучший День Рождения
Элеонор и Антуан долго искали, где находится улица Двадцать Восьмого Ноября. Они расспросили многих прохожих – как говорили северийцы, язык и до Щекова доведёт. И вскоре близнецы узнали, что такая улица действительно есть и расположена в заводском квартале. Ту, северную часть города брат и сестра плохо знали – по словам родителей, хорошим мальчикам и девочкам находиться там опасно.
Сестра и брат быстро нашли и дом номер двадцать восемь – на пересечении улиц Двадцать Восьмого Ноября и Пятидесятилетия Последней Надежды. Обычное здание, похожее на прямоугольную коробку. Прохожие рядом носили заводские робы – скорее всего, они были рабочими. У подъезда стояли двое мужчин и о чём-то горячо спорили. Один из них держал бутылку, в которой, видимо, был шнапс. Они говорили громко и часто хохотали, что пугало Антуана и Элеонор.
– Не нравится мне здесь, – тихо сказала сестра.
– Мне тоже, – ответил брат.
– Родители говорили, что тут опасно… Похоже, что так оно и есть.
– Не бойся, сестра. Мы разгадаем все тайны, как и пожелали, – говорил Антуан, который сам боялся зайти в дом.
– Пойдём, – Элеонор взглянула на брата, и на её лице стало меньше тревоги.
Тем временем в кабинете мэра генерал Вольдемар достал большую военную рацию. Он связался с агентами тайной полиции, ждущими приказа у дома двадцать восемь, в то время как сам д’Обстер пристально следил за ним, сидя в кресле и попивая чай.
– Грузовик, на позицию, – пробасил генерал в тяжёлое и громоздкое, как он сам, переговорное устройство.
Откуда ни возьмись на Антуана и Элеонор понёсся огромный грузовик. Чёрно-жёлтая машина с вытянутым капотом и матерчатой крышей над кузовом не замечала ничего на своём пути, будто носорог. Близнецы в страхе быстро отскочили в сторону и упали, споткнувшись на брусчатку. Другие прохожие удивлённо оглянулись, освобождая грузовику дорогу, а пьяницы у входа в дом двадцать восемь
