– Мне нужно поговорить с Паолини.

– Господи, – взревел Паолини, – неужели мне никогда не будет покоя? Давай говори, что там у тебя.

– Я хотел уточнить, что будет завтра.

– В каком смысле?

– У нас зал забит под завязку. Шоу отменяется?

– Отменяется? Разумеется нет. Магия неизменна, независимо от того, есть труп или нет. В каком-то смысле убийство – это лучшее, что могло случиться, если только оно сможет отвлечь внимание от этой жалкой книги.

– Действительно, – заключил Дрейпер, собираясь уйти. – Следовало догадаться, что для поднятия спроса на твои выступления потребуется убийство. Я пойду расскажу остальным.

– Ах! Один момент! – воскликнул Паолини. – Не спеши уходить. Инспектор Флинт, вы уже допросили этого человека? У меня есть основания полагать, что он несёт ответственность за произошедшую трагедию.

Дрейпер потрясённо застыл.

– Ты совсем сбрендил. Я никогда в жизни не встречал погибшего.

– Не лги мне, Дрейпер.

– Мне не по душе, когда меня называют лжецом. Я старый человек, но не позволяй себе думать, будто я чем-то хуже тебя. Тебе следует проявлять хоть немного уважения. Понимаешь?

– Что ж, – сказал Паолини, изображая оскорбленное достоинство, – мне, в любом случае, стоит отойти по делам. – И он покинул гримёрку, ворча себе под нос.

– Итак, Марта, – вновь заговорил Спектор. – Если вас не затруднит, будьте так добры, объясните нам, как должен был сработать трюк с ящиком?

– Знаете, вы спрашиваете не у того человека, – ответила она с улыбкой. – Я всего лишь ассистентка. Нас таких – ведро на пятачок.

Спектор вернул ей улыбку.

– Мы оба знаем, что это не так. Фокусник – ничто без своего ассистента.

– Хорошо, я постараюсь рассказать всё, что мне известно. – Она прочистила горло. – Хитрость кроется в самом ящике. Паолини сначала открывает заднюю дверцу, а затем переднюю, чтобы зрители могли видеть ящик насквозь. Чего зрители не видят, так это того, что задняя дверца имеет небольшую подножку с внутренней стороны, которая остаётся скрытой, потому что створка с ней всегда открывается раньше другой, хотя бы на крошечную долю секунды. Кен Фабрис стоит на этой подножке, одетый в доспехи. Сидни пристёгивает его ремнями за ноги, чтобы он удерживал равновесие, когда дверь открывается. Затем в ящик помещают ещё одни доспехи, и Паолини закрывает обе дверцы так, чтобы зрителям даже мельком не удалось увидеть Кена. Суть в том, что Кен должен поменяться местами с пустыми доспехами, чтобы, когда двери снова откроются, из ящика вышел настоящий рыцарь. А людям кажется, что это первые доспехи оживают внутри волшебного ящика.

– Но всё, разумеется, пошло не по плану, и вращение ящика привело к тому, что пустой доспех развалился, а труп просто потерял равновесие. В итоге, когда Паолини открыл ящик второй раз, вся эта мешанина вывалилась на сцену вместе с мертвецом. – С задумчивым видом Спектор сцепил руки в замок. – Это делает появление трупа ещё более необъяснимым. Выходит, вы с Паолини понятия не имели, что Фабриса не было в ящике?

Марта покачала головой.

– Вряд ли я смогу ответить за Паолини, но с того места сцены, где стояла я, подножку на дверце видно не было. Я просто считала очевидным, что Кен должен был находиться там.

– Даже не знаю, что тут могу сказать, – заметил Дрейпер. – Я собственнолично посадил Фабриса внутрь. И затем прикатил ящик на нужное место. Потом Марта вошла за кулисы и забрала его у меня. Всё это время он ни на миг не пропадал из поля моего зрения.

Судя по всем, у Флинта возникла идея.

– Но вы оставались здесь один на один с ящиком?

Дрейпер нахмурился.

– На что это вы намекаете?

Губы Флинта растянулись в ухмылке.

– Ровным счётом ни на что. Но в этом случае, если у кого-то и был доступ к ящику перед тем, как он отправился на сцену…

– Это могли быть только мы с Фабрисом. Но я точно могу сказать вам, что ничего не делал. И на Фабриса думать тоже не следует. Он с трудом может двигаться в этих доспехах, ему было бы не по силам таскать человеческое тело.

– Ко всему прочему, – напомнил Спектор, – неясно, откуда взялась третья перчатка. – Он сцепил руки за спиной и начал ходить из стороны в сторону. – Мистер Дрейпер, вы знали Миклоша Варгу?

– Никогда в жизни его не встречал.

– А вы, Марта? – Она покачала головой. – Что ж, мистер Дрейпер, вы – постановщик Паолини в Гранатовом театре. В чем конкретно заключается ваша работа?

Дрейпер пожал плечами:

– Человек с мешком с песком – меня все так называют. Я уже стар, так что не питаю особых иллюзий по этому поводу. Мне предпочтительнее называть вещи своими именами. Это грязная работа, но кто-то должен заниматься и ей.

– Несомненно.

– О, но время от времени сюда приводят парней вдвое моложе меня, чтобы помогать, и знаете что? Ни один из них ещё не сумел продержаться дольше месяца.

– Где вы были, когда тело Варги было обнаружено? – многозначительно уточнил Спектор. Его худое, покрытое морщинами лицо было лишено всякой выразительности.

– За кулисами.

– Где именно?

– В маленьком закутке в застенках – я в нём пью чай. Там стоит стол, за которым мы играем в карты, и даже есть маленькая лампа.

– Значит, можно с уверенностью утверждать, что вы бы заметили, если бы кто-нибудь попытался пробраться в театр во время шоу?

– Я бы сказал, вероятнее всего да.

– Тогда каким образом труп попал сюда?

– Думаю, ящик подменили. У Паолини всегда есть запасной реквизит, и я думаю, что ящик, в который я положил Кена Фабриса, куда-то убрали, а на сцену вывезли уже другой ящик, в котором находился труп.

Флинт нахмурился.

– Как вы могли этого не заметить?

Дрейпер снова пожал плечами.

– Я не мог.

Спектор задумался.

– Хорошо, спасибо, мистер Дрейпер.

Дрейпер кивнул и скрылся из виду.

– Что ты об этом думаешь, Спектор? – спросил Флинт.

– Я думаю, – начал старый фокусник, – что мы до сих пор пренебрегали одним из наиболее важных участников этой маленькой драмы. А именно жертвой. Что нам известно о Миклоше Варге?

– Та-ак, – Флинт пролистал свой блокнот, – его осмотрел доктор, так что нам известна причина смерти. Он был оглушён тупым предметом, а затем задушен веревкой.

– Понятно. Знаешь, меня очень заинтриговала его возможная связь с убийством на колесе обозрения. Но я старый человек, и моя память уже не та, что прежде. Не мог бы ты немного рассказать мне о деле Доминика Дина? Что-нибудь, что могло бы освежить мои воспоминания.

– Хорошо, как скажешь… Муж и жена катались на колесе обозрения на