class="p1">— Без проблем. Но почему бы мне все-таки не принести ковбойские сапоги? Они будут мило смотреться с джинсами, которые я подобрала для тебя, и хорошо подойдут для фермы. Я также прихвачу несколько других вариантов.

— Спасибо. Была бы вам признательна.

Она вручает мне кардиганы и снова исчезает, оставляя нас с Брэкстеном наедине.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — бормочу я, пристально разглядывая свои ноги.

— В самом деле? Просвети меня, Страна Чудес. О чем я думаю?

— Ты разочарован во мне.

Между нами воцаряется тишина, прежде чем он поднимается с кресла и решительно направляется ко мне, пока не встает прямо передо мной. Я запрокидываю голову, ощущая в горле невероятную сухость.

— Напротив, Алиса. Сейчас я чувствую много чего, но только не разочарование. — Его рука скользит по моей щеке, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Несмотря на мое мнение о том, что тебе не следует скрывать какую-либо часть себя, я также понимаю, каково это — не хотеть выставлять свои самые уязвимые стороны на всеобщее обозрение. Так что, прикрой то, что хочешь. Прячь, что хочешь. Только не от меня. Мы — другие. Я ясно выразился?

Я киваю.

— Хорошо. А теперь, примерь остальное. Как закончишь, мы с тобой пообедаем в закусочной по соседству.

Я с любопытством наклоняю голову.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты невероятно властный, Брэкстен Крид?

Вопрос вызывает его легкую усмешку.

— Да, на самом деле, говорили, и я этим горжусь.

Я улыбаюсь ему в ответ, благодарная за вновь обретенную легкость в разговоре. Наша беседа подходит к концу, когда Джоанна приносит несколько пар обуви, одна из них — ковбойские сапоги, о которых она упоминала. В конечном итоге, мне они нравятся. Вообще-то, мне нравится вся обувь, но я выбираю только две пары, к большому разочарованию Брэкстена. Тем не менее, он следит за тем, чтобы я ушла с большим количеством одежды, чем необходимо, включая шорты. Он сказал, что я надену их, когда почувствую себя более комфортно.

Этот мужчина никогда не сдается.

Только когда мы стоим у кассы и расплачиваемся, на меня обрушивается реальность, мой желудок скручивается при взгляде на каждый ценник. Услышав итоговую сумму, мне становится плохо. Брэкстен, напротив, даже глазом не моргнув, протягивает Джоанне кредитную карточку.

Мне удается сохранять самообладание, пока мы не покидаем магазин.

— Полторы тысячи долларов! — восклицаю я, поворачиваясь к нему. — Ты с ума сошел?

Он пожимает плечами.

— Одежды много. Вообще-то, я впечатлен, что вышло не так дорого. Да еще это модное нижнее белье, — игриво поддразнивает он.

Я проклинаю себя за румянец, заливающий мои щеки, и отказываюсь одарить его улыбкой, которую он ждет.

— Я серьезно, Брэкстен. Это слишком дорого. Мне нужна только половина из этих вещей.

Его игривое настроение исчезает, сменяясь раздражением.

— Мы что, собираемся спорить об этом весь день? Потому что, как бы мне ни нравилось обмениваться с тобой репликами, это начинает выводить из себя.

Я недоверчиво смотрю на него.

— Я пытаюсь сэкономить тебе деньги.

— А я пытаюсь заботиться о тебе, — огрызается он. — Почему ты не можешь принять это?

— Принять помощь — это одно, а стать объектом благотворительности — совсем другое.

— Ты — не гребаный объект благотворительности!

— А ощущается определенно так! — Отвожу взгляд, не желая, чтобы он видел, как мне больно.

Его раздражение исчезает, он приближается ко мне, нежно обнимая за плечи.

— Ты — не благотворительность. Я хочу это сделать. Мне это нужно, Алиса.

— Зачем? Почему ты так настаиваешь на этом?

— Честно? Не знаю, но я хочу этого для себя так же сильно, как и для тебя. Мной управляет безумная потребность заботиться о тебе. Так, как я хотел бы, чтобы кто-нибудь заботился обо мне, пока не появились мои братья и отец.

Есть нечто удивительно печальное в том, как он смотрит на меня сейчас, и это разрушает остатки моей решимости.

— Хорошо, но нам нужно установить основные правила.

Он хмыкает.

— Прости, детка. Я не из тех, кто следует правилам.

Его «детка» проникает глубоко в мое сердце, пуская его в галоп. Однако я не позволяю этому отвлечь меня и вздергиваю подбородок.

— Это единственный способ, чтобы заставить меня перестать спорить с тобой по этому поводу.

Он скрещивает руки на широкой груди.

— Отлично. Что за правила?

— Больше не перегибай палку, и ты позволишь мне вернуть тебе все до последнего цента, когда я смогу.

Мой решительный взгляд не отрывается от его, пока я стою на своем.

— У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы поспорить об этом за обедом?

Его предложение подкреплено красивой ухмылкой, которая, вероятно, часто выручает его из неприятностей.

Я качаю головой.

— Ты невозможен, Брэкстен Крид.

— Знаю. — Даже не пытаясь отрицать этого, он обнимает меня за плечи. — А теперь позволь мне накормить тебя, и мы выясним, какие блюда тебе еще по душе.

Теперь я понимаю, почему он все время добивается своего. Ему трудно сказать «нет». Несмотря на его обещание, я отплачу ему за все, что он для меня сделал.

Глава 8

Брэкстен

Когда мы входим в закусочную, обеденный ажиотаж в самом разгаре. Повсюду слышится болтовня, официантки суетятся вокруг, чтобы принести ожидающим посетителям еду, из музыкального автомата в углу доносится музыка. Несмотря на оживленный хаос, все взгляды устремляются в нашу сторону, разглядывая новоприбывших. Шум постепенно стихает, переходя на приглушенный шепот, когда все с любопытством смотрят на Алису.

Ах, радости маленького городка.

Взгляды и перешептывания — к ним мы с братьями привыкли, где бы ни появились, куда бы ни пошли, иногда с оттенком неудовольствия, а иногда нет, в зависимости от толпы. Для Алисы, напротив, такое в новинку, и она нервно ерзает под испытующими взглядами.

Взяв ее нежную руку в ладонь, веду к пустой кабинке, скрывающейся в дальнем углу. Не уверен, что до сегодняшнего дня я когда-либо держал цыпочку за руку, но с Алисой я, кажется, ничего не могу с собой поделать. Это демонстрация обладания подпитывает первобытный инстинкт, который взывал ко мне с того момента, как я нашел ее на поле, избитую и беспомощную. Я хочу, чтобы все знали, что потерявшаяся девушка принадлежит мне.

Несколько человек приветствуют меня кивком, когда мы проходим через закусочную, в основном, коллеги-фермеры, знакомые отца. Алиса держит голову низко опущенной, волосы закрывают половину лица, пряча его от любопытных глаз. Мне это не нравится, но ранее я говорил серьезно; если она хочет прятаться от мира, прекрасно, пока не начнет прятаться от меня.