— Полковник, а если ты сжав зубы и вяло отбрехиваясь, сформируешь ударные группировки, подтянешь тылы и решительным ударом срежешь плацдарм сходящимися фланговыми ударами, вдольвосточнооберега Березины, — он обеими руками сделал движение, как будто взял в руки огромный шар, — и отсечешь плацдарм?

— Полноценного котла не получится — масштаб не тот, и местность не слишком подходящая, но в окружение фрицы точно попадут — главное, мост вовремя уничтожить. Да и рискованно.

— Согласен, еще как рискованно! Но, или грудь в крестах… — до конца он не договорил.

— Потери окажутся немалыми, и наверняка куда бо́льшими, чем при реализации моего варианта. А обстрелянные солдаты это бесценная сила.

— Знаешь как хочется? Но и колется…

— Зато есть неслабый шанс всерьез потрепать ударную группировку 4-й ТА, в результате чего фон Клюге не скоро решится предпринять нечто стратегически серьезное в направлении Смоленска!

— Перспективно? — Сам себя спросил Филатов. И сам себе ответил: — Весьма. Тем более сегодня комфронта прямо сказал, что подкрепление подойдет и будет кому подпереть нас с тобой с тыла. Вот только… Конечно, ежели сил да боеприпасов хватит, что вовсе не факт…

Филатовмолчал и почти десять минут вдумчиво изучал ТВД, рассматривая его со всех сторон.

Отойдя от макета, он тяжело вздохнул. А я опять завел свою шарманку.

— Поскольку они продвинутые европейцы, то не получив серьезно по сопатке, они снова пойдут на форсирование реки. Они будут вынуждены наводить его в самом узком месте — там где стоял старый. И мы дадим им его навести, а потом когда опять пойдут танки мы рванем дамбу с другой стороны от острова. И так несколько раз, что бы потери были не очень большие, а то немец снова откажется от этого направления и поджидай его в другом месте! Вырваться на оперативный простор танки генерала Гудериана смогут, лишь миновав дамбу.И хозяином ситуации однозначно окажется тот, кто будет контролировать эту самую дамбу. Если заманить фрицев в огневой мешок, предварительно уничтожив мосток на западном берегу, чтобы пути к отступлению окончательно отрезать, так и вовсе хорошо получится.

— Так то оно все складно…

— Мои хлопцы тут на одном разъезде обнаружили два орудия Б-4 и вагон снярядов к ним…

— Это ты к чему?

— Оставили по двадцать снарядов к орудию, а остальными дамбу заминировали… Не пройдет Гудериан через дамбу своими танками. А с пехотой и артиллерией на плацдарме я справлюсь!

— В идеале тебе бы побольше артиллерии, не говоря уже про авиаподдержку… эх, как бы здорово! Но где все это летающее добро взять? Кстати, а тебе же выделили штурмовики, где они?

— Техника совсем новая, пока осваивают. Я на них не рассчитываю. Да и есть у них серьезный недостаток.

— Какой?

— Не предусмотрена защита задней полусферы. С голой жопой они сейчас — не бойцы, одним словом.

Хотя, с другой стороны, в реальности мост через Березину наши в июне-июле регулярно бомбили — безрезультатно, правда, — значит, шанс получить содействие авиации все-таки имеется.

Глава 11

Чертвозьми, как отчаянно хочется спать! Просто сил нет… Эх, хоть бы часок еще покемарить!

Да и все последние дни он, мягко говоря, не высыпался.В последние несколько дней, почти каждую ночь мне снился какой-нибудь кошмар, и приходилось просыпаться. Сон был очень тревожным. Во сне я шел по каким-то пустыням, редкой цепью огороженным кострам, сквозь завывание ветра, перемежающееся с хрипами умирающих, мимо сгнивших голов и рук, медленно шевелящихся в страшных смердящих прахах.Нет, бывало и хуже, кто спорит? И по несколько суток без сна обходился. Дело не в этом. Просто все это происходит на нервной почве. То ли реальная опасность возбуждает, то ли нет… Точно не знаю. Но такое очень даже может быть. А как по другому, если отбиться получилось после двух ночи? Глянув в сторону открытого окошка хаты лесника, увидел что как раз начало вставать солнце, окрашиваянебо на востоке в пастельные тона приближающегося рассвета?

Конечно, уже не июнь, когда начинает светать в начале пятого, но все одно, отдохнуть удалось не больше пары-тройки часов. Окончательно придя в себя, приподнялся на кровати, и взгляд четко сфокусировалсяна лице стоящего рядом человека. Точнее, моего адъютанта, старшего лейтенанта Щекочихина. Да что ж ты бубнишь, стоя над душой ирод! Эх, Щекочихин, ну вот почему ты такой нудный! А еще командир РККА, адъютант! Проснулся уже твой командир, проснулся…

— Товарищ полковник, — снова забубнил он, — радиограмма из штаба фронта, с пометкой «весьма срочно». И разведчики вернулись — не смогли переправиться через Березину, принесли сведения особой важности. Это тоже срочно. Вместе с ними командир разведбата майор Манкошев прибыл, они все снаружи дожидаются.

— Про разведку подробнее Костя.

Поколебавшись буквально секунду, старлей мрачно добавил:

— Не знаю толком что там у них произошло, но из группы только двое обратно дошли, оба раненые, все остальные там на берегу и остались.

— Я правильно тебя понял, на нашем берегу?

— Сейчас товарищ майор сам доложит.

— Я тебя правильно понял, разведчики на нашем берегу на немцев напоролись? — хриплым со сна голосом спросил я, усаживаясь на жесткой деревенской лавке, застеленной сложенным вдвое стеганым одеялом и шинелью.

Почему-то слегка кружилась голова, но вполне терпимо. Зная себя, понимал, что буквально еще пару минут, и все придет в норму. Ничего и не такое бывало, особенно после возлияний. Прокашлялся, прочищая горло, и подвигал плечами разминаясь и заодно разгоняя кровь в занемевшей руке.

— Не на немцев, — со вздохом покачал головой Костя.

— А на кого, на итальянцев что ли?

— Ну, в смысле на немцев, конечно. Только как я понял, не на простых, а на диверсантов. Разведка рядом с мостом, на нашей стороне и столкнулись, насилу с боем ушла. Двоих сразу потеряли, затем немного погодя еще одного, да еще двое остались прикрывать отход командира и радиста.

— «Бранденбурги» что ли? — едва ли не против воли ахнул я, мгновенно сложив в уме два и два.

И затейливо выругался себе под нос, отчего Костя поморщился. А я задумался. Перехватив мой взгляд, Костя спросил:

— Кто? — он похоже не понял о чем я сказал.

— Неважно, потом объясню.

— Тогда, может быть чаю?

… Хотя, если фрицы еще не заняли переправу, все не настолько критично. Пока фрицев из передового отряда не видно. А вот когда они появятся, тогда и начнется жара. Однако есть еще одно место, где фриц может появиться уже сегодня. Получается, что скорее всего наша группа столкнулась с ихпешей разведкой, которую наши передовое охранение благополучно прохлопало.

Возникает правильный вопрос: как это оценить? Хорошо ли это, или наоборот плохо для нас? Пожалуй, что хорошо. Поскольку передовой отряд противника к мосту еще не выдвинулся. Так что время, у меня вполне вероятно еще есть, хоть думаю и немного. Но кровь из носу, нужны дополнительные, более полные данные от вернувшихся разведчиков. Да по большому счету не только от них. Нужно обязательно после разговора с ними зайти в ситуационный центр — пока я спал, мир вокруг нас мог очень сильно измениться!

— Нет Костя спасибо. Сейчас точно не до чая. — Я поднялся на ноги из-за стола.

От этого довольно резкого движения меня неожиданно повело в сторону, и пришлось опереться ладонью на бревенчатую стену, хорошо что скамейка под ней и стояла. Адьютант сделал шаг что бы помочь, но махнув рукой произнес:

— Все хорошо, просто не проснулся до конца, да и встал резко. Уже прошло.

Прилег отдохнуть в одежде, только снял ремень с портупеей и кобурой, разулся, да из фляги сполоснул ступни на пороге хаты. Как чувствовал, ага… Чтобы если случись что времени не терять. Сейчас только сапоги и портупею надеть. Я принял из рук адъютанта портупею с кобурой, привычно оправил гимнастерку, загнав складки за спину, застегнул верхнюю пуговицу

— Фуражку подай.

— Ага, спасибо.

Зеркала не было. Поэтому полагался на своего адьютанта. Он осмотрел меня и одобрительно кивнул. Ну вот, теперь можно и в люди…

— Ну что, пошли с разведкой говорить.

Выяснить подробности можно было, только поговорив с командиром разведбата и, крайне