Скорее всего, Бопертюи не помнит, каким я был в прошлый раз, когда шил свадебный костюм, вот и преувеличивает. Или у него мерка неправильная. Ишь, талия с бедрами увеличились на два дюйма! В переводе на человеческий язык,это означает, что появилось пузо и жопа растолстела.

Врет, старый хрыч. Скорее всего собирается слупить с меня побольше. Ну, раз талия увеличилась и все прочее, значит, и материала потребуется больше и, соответственно, франков.

Впрочем, не врет. Слишком спокойно я живу в последнее время. Ни тебе стрельбы, ни переживаний, даже о хлебе насущном думать не надо. Даже поспать удается не четыре часа в сутки, а целых пять! Посмотришь на себя в зеркало и видишь самодовольную морду, где намечается второй подбородок. Так бы по зеркалу и треснул, чтобы не видеть свою сытую харю. Но что хорошо, так это то, что в зеркало смотрю лишь тогда, когда бреюсь.

Жрать надо меньше и каким-нибудь спортом заняться. Хотя бы пробежку по утрам делать вокруг нашего здания. Ага, вокруг торгпредства, автоматически получившего статус посольства. Местные журналюги счастливы будут — вон, советский посол бежит. И куда бежит? Чего бежит?

Нет, тут я зря опасаюсь. Если пробегусь один раз — удивятся, побегу во второй — уже никому не будет до меня дела. И зря я переживал, что полпред должен так активно прятаться, сидеть в своем кабинете, выбираясь оттуда только на торжественные мероприятия, а вместо того, что ходить — шествовать. На самом-то деле, если сам не станешь привлекать к себе внимания, то тебя никому нет дела. Это как пьющий человек, собирающийся бросить пить — мол, а что скажут друзья и знакомые, с которыми ты сидишь в теплой компании? А ничего не скажут, потому что всем глубоко пофиг. Так и с журналистами. Не дошли здесь еще до появления папарацци, которые стерегут каждый твой шаг, а коли и доросли, так опять же — не та фигура полпред Советской России, чтобы каждодневно и ежечасно интересовать парижскую публику. Значит, редактора не станут приставлять ко мне персонального фотографа с репортером, а фрилансеров еще нет.

Вон, в обычном такси приехал к портному и ни одна зараза внимания не обратила. Фрак заказывать… Блин. Кто бы мне раньше сказал, что стану носить короткий пиджак с хвостом!

И никуда не денешься. Дресс-код дипломата для торжественных случаев: фрак, пикейный жилет, галстук-бабочка и брюки с атласными лампасами. И это еще не все! Белый шарф, перчатки, лаковые ботинки. Рубашка накрахмалена так, что шею трет. Да, про пальто бы черное не забыть. Что-то там еще было, но уже не помню. Ах да, черный цилиндр. Такой, в каких ходят трубочисты и гробовщики.

Елы-палы, да чтобы одеть простого советского полпреда, исполнявшего обязанности посланника Советской России, пришлось выложить десять тысяч франков!

Десять тысяч! Это же жалованье трех французских инженеров за месяц, или двух высокопоставленных банковских служащих! Да на такие деньги еще недавно можно было купить скромную квартиру в предместье Парижа!

— Мсье Кусто, когда станете носить фрак, постарайтесь ни с кем не драться, — строго сказал портной. — Ткань очень тонкая, дорогая, рукава пришить не удастся.

Мсье Бопертюи обо мне слишком плохого мнения. Можно подумать, что я только и делаю, что дерусь? И уж тем более не стану драться на церемонии вручения верительных грамот.

— Да, мсье, у меня для вас есть подарок! Вернее — это не вам, а вашей девочке. Я же еще не успел вас поздравить. Возьмите, от всего сердца.

Ну, кто бы сомневался, что мне вручат серебряную ложечку «на зубок» для Вики. Это уже не то седьмая, не то восьмая. Первую подарили Игнатьевы, потом были ложечки от Книгочеева с женой, четы Исаковых. Даже из французских МИД и МВД прислали посылочки. Но самую крутую ложку подарил Никита Кузьменко — не серебряную, а золотую, с вензелем нашего последнего императора. Интересно, кто ее спер и привез в Париж?

Могу себе представить, как активно станут расти зубы у девчонки, если постучать каждой ложечкой по первому зубику!

Но ложечки из драгоценного металла дочке пригодятся. И в хозяйстве вещь нужная, да и вообще. Вырастет, а вдруг да денежка на карманные расходы понадобится, так и продать можно. Золото с серебром всегда в цене.

Как я слышал, ложечку младенцу должна дарить крестная мать. Видимо, народ решил, что родители- большевики ребенка крестить не станут, но традицию им хотелось соблюсти. А вот по части крещения… Пару дней назад слышал небольшую перепалку Натальи с матерью. Кажется, она как раз и касалась крещения. Ольга Сергеевна, скорее всего, настаивала, Наташка брыкалась. Меня женщины решили в это дело не посвящать, но думаю, что Викусю все же покрестят. С нами или без нас. Лучше бы, разумеется, в присутствии папы и мамы. Не знаю только, кого взять в крестные родители. Возьму Книгочеевых — так Исаковы обидятся, возьму Исаковых, другие расстроятся. Я бы в крестные отцы Никиту Кузьменко взял, но нельзя. Испорчу парню карьеру, а ему еще в партию вступать (надо бы с Натальей поговорить, может, прямо тут и примем?), потом начальником торгпредства становиться, а в будущем прочу его в свои замы по внутренней контрразведке. Вон, как он удачно «оборотня» в торгпредстве вычислил. Так что, пусть крестных ищут теща с тестем.

После портного я поехал учиться. Да-да. Если я что-то решил, то обязательно сделаю. Почти как «Если я чего решил, то выпью обязательно». Господи, ну почему опять цитата из Высоцкого вспомнилась?

Постарался подгадать так, чтобы попасть на лекцию самого профессора Огюстена Кабанеса, тем более, что тема была обозначена очень любопытно: «История человеческого страха».

Жаль, что мое знание французского языка не позволяет постичь всех тонкостей, но суть я понял.

В средние века страх вызывали болезни, особенно чума. Страх вызывали люди, больные проказой. Считалось, что прокаженные, ставшие париями в обществе, могут заразить источники своей болезнью, а то и просто своими миазмами. Нередко обезумевшая толпа настигала несчастных и сжигала их живьем!

Страх вызывали люди, считающиеся колдунами и волшебниками, велик был страх перед магическими цифрами.

Накануне 1000-го года вся Западная Европа возносила молитвы Господу, ожидая светопреставления, воскресения мертвых и страшного суда.

Казалось бы —эпоха Просвещения, покончила со всеми страхами, но с началом Великой революции во Франции вновь проснулась общественная паника. Опять на улицах стала властвовать толпа!

Революция, дающая свободу рабам, снимает с их плеч не только тяготы угнетения, но выпускает на волю низменные и грубыеинстинкты народных масс.

Паника, страх, ужасы садистского безумия, охватывающие народ.

История войн и революций — это история панических страхов толпы. Толпа, поддавшись единому порыву, разносит страх дальше и от него (то есть от страха), нет спасения никому! Вместе со страхом, начинается вера во все слухи, что распространяются в городах и селах. Каждый день разносятся слухи — один нелепее другого.

Слухи кочуют из одного жилища в другое, заставляют людей поддаться всеобщей панике. Люди верят, но проходит несколько дней, неделя и выясняется, что этот слух был всего лишь чьей-то нелепой выдумкой. Казалось бы — если проносится новый слух, то народ должен получить от него иммунитет или, как минимум, отнестись с недоверием. Так нет же. Новому слуху верят так же, как и старому.

Откровенно говоря, я заскучал примерно на двадцатой минуте лекции. В лекции профессора не было ничего такого, чего бы я не знал. Более того — мог бы дополнить его собрание материалом из своего времени. Чего стоил у нас страх перед 2000-м годом. Конечно, повальной эпидемии страхов не было, но я знаю несколько семейных пар, решивших, что детей им рожать не стоит, потому что все равно грядет конец света. И как было объяснить дуракам, что 2000 год — не начало нового тысячелетия, а завершение предыдущего? Да и вообще — даты, это всего лишь цифры. Вон, в 666 году нашей эры никаких волнений не было, потому что еще счет от Рождества Христова не велся.

А сколько заработали программисты, объяснявшие, то в 2000 году все компьютерные программы обнулятся и нужно срочно покупать новые!

Вот так вот, а мы говорим — прогресс, прогресс.

Так, еще один пункт плана выполнил, галочку о выполнении. Так, наверное, теперь и хватит?