а теоретико-аналитический и прикладной характер, нет необходимости исследовать все существовавшие точки зрения об отношении права и нравственности. В силу этого представляется целесообразным решить указанную проблему обратившись к истории наиболее значительных философских, политических, правовых и этических исследований. Обращение к классическому наследию позволит проследить процесс развития нравственного совершенствования права, в том числе уголовно-процессуального.

Учитывая то, что общеконцептуальные основы науки о праве и нравственности исторически закладывались в основном философами, немаловажное место в нашем анализе займут идеи философии права. Именно философия права выступает тем единым теоретическим полем, на котором произрастают науки о праве и науки о нравственности, и на котором разыгрывается мистерия их взаимодействия. Философия права составляет методологическое и мировоззренческое основание теории права[2]. В целом особенности российского правоведения во многом определялись глубокой и тесной связью с традицией философии права, как русской, так и западной[3]. При этом значительная ориентация была сделана, как представляется, на классические образцы философии права. Платон и Аристотель, Т. Гоббс и Г. Гроций, И. Кант и Г. Гегель составляли тот теоретический источник, из которого черпали свои представления русские правоведы XIX–XX вв. Хотя, конечно, в центре внимания наших соотечественников находились и взгляды более новых западных теоретиков и философов права XIX в. – позитивистов О. Конта, Дж. Ст. Милля, Дж. Остина; основоположника исторической школы права Ф. К. Савиньи, Р. Йеринга и др.[4] Таким образом, происходило слияние русской и западной мысли.

Подобно античной философии права ее преемница – русская философия – имела у своих истоков мысль, в равной мере обращенную и к глубинной сущности бытия, и к проблемам закона, свободы и их роли в истории. Поэтому, когда русская наука о праве стала развиваться в форме систематической академической дисциплины, примерно с начала ХХ в., углубленное философствование с опорой, прежде всего, на немецкие теоретические источники стало ее уделом и характерной чертой[5]. И все-таки историческая культура русского народа имеет свои особенности.

Говоря о своеобразии отечественной философии права, следует выделить определившие данное своеобразие важнейшие черты русской правовой и философско-правовой мысли. Во-первых, это своеобразие формы и стиля изложения в развитии западных идей. Во-вторых, это суть самих идей, которые основывались прежде всего на отношении права и нравственности, свободы и обязанности, материального и духовного. В русской философии права имела большое значение интеллектуальная интуиция, нравственный, социально-правовой опыт личности, а также религиозно-правовой опыт народа[6]. Поэтому остановимся более подробно на изучении трудов философов и правоведов нашего государства XIX – ХХ вв. Конечно, работы современных авторов также будут рассматриваться по мере исследования конкретных вопросов.

Юридическое образование в России традиционно было неотрывным от философского образования. Русский юрист обязан был владеть философской культурой, впитать нравственные принципы жизни своего народа, государства, поскольку юридические отношения в России, как подметил А. С. Хомяков, становились подлинными лишь тогда, когда входили в обычай, создавали его, а часто как раз правовые нормы вырастали из обычая, из уклада жизни[7]. Даже юридический факультет Московского Императорского университета прежде назывался не факультет, а «нравственно-политическое отделение»[8].

Русский исследователь проблемы отношения права и нравственности Э. Ю. Соловьев, отмечал, что эта тема является одной из тех, которые отличают классическую юридическую науку в целом. Причем именно глубокая взаимосвязь морали и права, «морально-этическая ориентация в правоведении» как раз и задают высокий нравственный потенциал классического правоведения, предохраняют его от возможного впадения в формализм. «Знаменательно, – писал Э. Ю. Соловьев, – что тема права в классических концепциях – это всегда тема моральной философии. Сам вопрос о коренном различии права и нравственности (а с конца XVIII столетия он осознается совершенно отчетливо) решается прежде всего как этическая проблема. Именно эта принципиальная морально-этическая ориентация в правоведении обеспечивает, во-первых, максимальную исходную удаленность от юридического позитивизма; во-вторых, – изначальную и безусловную, как бы аксиоматическую соотнесенность понятия права с понятием свободы»[9].

Рассчитывать в правильном аспекте рассмотреть проблему соотношения права и нравственности можно лишь проанализировав классические историко-правовые и философско-правовые учения. Это позволит по-новому взглянуть на многие укоренившиеся стереотипы юридической науки, занять такую позицию в отношении права, человека, нравственных ценностей личности, которая бы вполне соответствовала этапу современного развития российского государства. Все это должно способствовать более детальному изучению уголовно-процессуального права с позиций нравственности.

Как уже отмечалось, проблемам права и нравственности отведено весьма важное место в российской философии права. К ним обращались выдающиеся ученые-правоведы – П. Новгородцев, Е. Трубецкой, Е. Спекторский, Н. Алексеев, И. Ильин и др. «Оба предписания – право и нравственность – исходят из одного корня, из существа человеческой личности, требуют к себе уважения, – писал видный дореволюционный юрист П. Нежданов. – Правом определяются вытекающие отсюда отношения внешней свободы; нравственность касается только внутренних помыслов, но в этом заключается и требование уважения к праву как выражению человеческой личности. Когда согласно с юридическим законом действие внушено не страхом внешнего наказания, а сознанием долга, оно получает нравственный характер»[10]. В этих словах очень ярко выражена позиция по данному вопросу целого ряда выдающихся юристов.

Наличие внутренней взаимосвязи нравственности и права, истоки их различия исследовал один из крупнейших русских правоведов Б. Н. Чичерин. Так, по его мнению, и право, и нравственность указывают на высшую связь лиц в обществе. Из самого этого взаимодействия вытекают совокупные понятия и чувства, интересы и цели, которые ведут к установлению общего порядка[11]. Разница между правом и нравственностью является не количественной, но качественной. Если право – это «свобода, определенная законом», то нравственность – это явление, налагающее на человека одни только обязанности, и не определяющее никаких прав. Подчинение права нравственности равносильно введению ее принудительными мерами, что означает уничтожение и нравственности и права[12].

Во многом соглашаясь с аргументами Б. Н. Чичерина, один из выдающихся теоретиков права России Л. И. Петражицкий описывал нравственность как сферу добровольно принятых обязанностей, вытекающих из чувства любви и благодарности[13]. Петражицкий – создатель оригинальной психологической концепции права. Право, согласно его воззрениям, – это не законодательные нормы, не правовые отношения, не нравственная идея, а психологическое явление, т. е. определенная эмоция, обладающая специфическими признаками. В отличие от других эмоций, данные эмоции императивно определяют наше поведение, а с другой стороны, – они авторитетно отдают другому, предписывают ему как должное то, чего они требуют от нас. Такие эмоции Петражицкий называл императивно-атрибутивными, или нормами права. Они отличаются от норм нравственности, которые, будучи также эмоциями, носят односторонний характер. Предписывая определенное поведение как нравственную обязанность, они не предоставляют никому права требовать их безусловного исполнения.

Особенностью теории Петражицкого стал вывод о том, что в общественной жизни роль права гораздо важнее роли нравственности. По мнению ученого, «только благодаря правовой психике создается прочная координированная система вызываемого правом социального поведения, прочный и точно