* * *

Волнистые пески пустыни кажутся сверху спокойными, безмятежными. Скарабей летит впереди, словно ведёт ковёр за собой. Всякий раз, как скарабей берёт левее, ковёр следует за ним. Стальное лезвие страха пронзает сердце Махи. Следует ли им бояться скарабея? Но она отмахивается от мысли, напоминая себе, что летит на ковре-самолёте!

Громко смеясь, Маха и Хаатим крепко держатся за края ковра.

– Я птица! – кричит Маха и отпускает руки, с хохотом расправляя их, точно крылья.

– Мы несёмся со скоростью ветра! – кричит Хаатим.

Скарабей снижается, ковёр делает то же. Вдалеке можно разглядеть заросли кактуса и извилистые ручьи.

Маха запевает погромче. Это старинная песня о птице, которой солнце исцелило сломанное крыло. Обводя рукой виды вокруг, Хаатим подпевает.

Внезапно кисточка на переднем углу ковра оживает, тянется к ним и берёт Маху за руку.

– Хаатим, ты посмотри! – вскрикивает Маха. Кисточка сжимает её руку крепче, и Маха целует её.

– Просто потрясающе! Никогда не забуду!

– Это же целый новый мир! – кричит Маха. – И чудесный ковёр – он наше спасение! Спасение нашей семьи!

– Надеюсь только, что когда-нибудь нашему ребёнку доведётся увидеть мир так, как его видим мы сейчас, – улыбается Хаатим, и глаза его задорно блестят.

Скарабей внезапно разбивается надвое. Одна половина отлетает – даже скорее отпадает – вправо. Вторая – влево. Они катятся по земле и замирают на месте. В то же время передний край ковра-самолёта загибается кверху и ковёр замедляет ход. Пока половинки скарабея мерцают в пыли, разбросанные порознь, ковёр мягко опускается на землю.

Но вот песок меж двух половинок начинает вихриться, и ездоки спешат отпрянуть от сверкающего песчаного смерча.

– Хаатим? – бормочет Маха.

– Что это?.. – шепчет её муж.

Маха наскоро передаёт ему слова прадеда насчёт скарабея. В глазах Хаатима растёт тревога.

Песочный вихрь обретает форму, поначалу неясную. Но затем он вытягивается в тонкие нити волосков, вроде как... шерсть? Вот и пасть. Два зуба, длиннющие, как шея жирафа! Из песка вздымается громадная голова величиной с гору. Это голова... тигра!

– Прямо как в сказках... – произносит Маха. – И эту сказку я знаю. Тоже в детстве рассказывали.

– Мне страшно.

– Мне тоже. Это Тигр Песков. Он охраняет Пещеру Чудес.

Голосом, который заставит море расступиться, Тигр начинает рычать слова. Низко и раскатисто. Требовательно и уверенно.

– КТО... ПОСМЕЛ... ПОТРЕВОЖИТЬ... мой сон?

Маха и Хаатим до того дрожат, что чуть не падают с ковра.

Наконец Хаатим берётся ответить.

– Я обычный человек, ищу новый дом. Моя жена беременна, это будет наш первый ребёнок. Если ты позволишь, мы просто отправимся дальше своей дорогой и больше тебя не побеспокоим.

– Вы уже меня побеспокоили, – рычит в ответ Тигр Песков. – И должны за это заплатить.

– Пожалуйста, мы заплатим, – громко говорит Маха и указывает на свой пояс с монетами. – Бери все наши деньги.

– Ваши деньги мне не нужны. В Пещере, что я охраняю, предостаточно и золота, и драгоценностей, – говорит Тигр Песков. – А вот такого ковра я что-то не видывал.

– Да, – соглашается Хаатим. – Ковёр необычный.

– Берите столько добра, сколько можете унести, – говорит Тигр. – А ковёр останется у меня.

– Мы бы с радостью, – отвечает Хаатим. – И почли бы за честь угодить великому Тигру Песков. Но ковёр не наш, и мы не можем им распоряжаться. Он живой, как я или ты, о Тигр, и существует сам по себе. И потом, без ковра мы с женой окажемся одни посреди пустыни. Мы и дня не протянем. Не сочти за дерзость, но я не могу принять твоё предложение.

– ТЫ... СМЕЕШЬ... ОТКАЗАТЬ? От стольких сокровищ ещё никто не отказывался!

– Мы предпочтём сокровищам жизнь.

– Что ж, хорошо. Отдайте мне этот ковёр, что под вами, и в окрестностях Аграбы вас будет ждать своё хозяйство с роскошным домом, с участком на две тысячи десятин, со скотом, водой и деревьями.

Маха в ошеломлении. Тигр Песков сулит им с мужем всё, о чём они мечтали.

– Хаатим, ты слышишь? Это же...

– Обман, – тихо отвечает ей Хаатим. – Он хитрит. Не стоит поддаваться на его сладкие посулы. – Он поглаживает ковёр ладонью. – Выбор за тобой, дружок. Не мне решать твою судьбу. – И уже громче обращается к Тигру: – Что за радость нам от твоего щедрого подарка, если мы умрём, пока до него доберёмся?

– Кабы и так – взгляни же, от чего ты отказываешься, – рычит Тигр. Он широко раскрывает пасть, и путникам открываются ступени, ведущие в бездны золота и бриллиантов.

У Махи кружится голова, она чуть не падает в обморок. Хаатим глядит во все глаза.

– Как велик соблазн! – шепчет он. – Помоги мне, жена, нельзя дать алчности затмить голос рассудка!

Но Маха не может проронить ни слова. Никогда ещё не видала она такого богатства.

– Пусть ковёр сам решает, куда ему лететь, – объявляет Хаатим.

Взгляд Тигра вдруг смещается на что-то другое. Хаатим не замечает этого – слишком захвачен он видом сокровищ. Но Маха обращает внимание...

– Это она! – вскрикивает Маха. – Та женщина с базара...

Хаатим следит за её взглядом и видит, что к ним быстро приближается незнакомка верхом на быстроногом скакуне.

– А ЭТО ЕЩЁ КТО... ЯВЛЯЕТСЯ... БЕЗ СПРОСА? Это вы подстроили и привели с собой сообщников!

– Азза нам никакой не сообщник! – кричит Маха, а ковёр срывается с места.

Без всякого предупреждения влетев, ковёр вдруг снова оседает наземь прямо перед раскрытой пастью Тигра. Часть полотна за спинами путников сворачивается и мягко сталкивает их на песок. Одна из кисточек аккуратно поддерживает Маху, чтобы не споткнулась, и Маха успевает сказать: «Спасибо».

В следующее мгновение ковёр резко разворачивается. Со скоростью ветра летит он на всадницу. С разгону делает выпад в её сторону, и лошадь в испуге шарахается вбок. Резким толчком Аззу выбрасывает из седла. На сыпучем склоне бархана она барахтается, силясь встать на ноги. Как только Азза наконец поднимает голову, то застывает на месте, потрясённая видом Тигра Песков.

Она переводит глаза на Маху.

– Кажется, вам уже и без меня конец.

Но прежде чем Маха может ответить, взгляд злодейки падает на