Илл. 2. Василий Раев. Александровская колонна во время грозы. 1834

Расчеты и просчеты русской дипломатии после революций 1848–49 гг.

Поводом к очередному витку Восточного кризиса стал спор о Святых местах, возбужденный Парижем еще в 1850 г. Президент Наполеон не был еще искушенным в восточном вопросе политиком и не предвидел сложностей. В том году иерусалимский патриарх обратился к Порте за разрешением исправить главный купол храма Гроба Господня, а бельгийские миссионеры возбудили вопрос о возобновлении могил иерусалимских королей-крестоносцев. Этот вопрос сразу же привлек к себе внимание со стороны общественного мнения Франции. Желая получить поддержку со стороны церкви, принц-президент потребовал допуска католиков в некоторые из церквей, уже предоставленных Православной церкви, основываясь на положениях франко-турецкого договора от 1740 г. Статья 32 данного соглашения обеспечивала свободу обряда для католических духовных лиц «в местах, где они находятся издавна», статья 33 гарантировала владения католической церкви от покушений и податей. Французский исторический приоритет в Оттоманской империи был очевиден.

Первый и эталонный договор о постоянном дипломатическом представительстве и капитуляциях был подписан еще в 1535 г. (хотя впервые близкие к капитуляциям положения были зафиксированы еще в венецианско-оттоманском договоре 1521 г.). В 1678 г. был подписан англо-турецкий договор о посольстве и капитуляциях. Первый русско-турецкий договор по данному образцу был заключен только в 1700 г., он был пересмотрен после Прутского похода Петра Великого и вновь подтвержден в 1720 г. Требования французов получили поддержку со стороны других католических государств: Бельгии, Австрии, Испании, Сардинии, Португалии и Неаполя. Таким образом был получен желаемый результат — с самого начала французы стремились вызвать кризис, который приведет к изоляции Петербурга.

Абсолютное большинство христиан в Палестине было представлено православными — греками и арабами-христианами. Абсолютное большинство паломников к Святым местам в этот период приходило из России. Число католических паломников с конца XVIII века неизменно сокращалось. Первый серьезный удар по этой традиции нанесла французская революция 1789 г., европейская культура XIX столетия становилась всё более и более секуляризированной. Латинский (католический) Иерусалимский патриархат быстро превращался в фикцию. В самом Иерусалиме в это время постоянно проживало 12–15 тыс. чел., из них 3,5 тыс. были христианами: 2 тыс. — православными (преимущественно арабы), 1 тыс. — католиками, остальные были армянами, коптами, сирийцами. Ежегодно город посещало около 12 тыс. богомольцев, в основном из России, из Европы всего 80–100 чел.

Определенные изменения последовали в 40-х гг. В 1843 г. в Иерусалиме появилось французское консульство, что вызвало всеобщее удивление, так как французы сюда почти не приезжали. «На Востоке, — отмечал современник, — все убеждены в старшинстве России между всеми франкскими государствами». В 1840 г. прусскими и английскими протестантами было учреждено объединенное епископство, которое активно приступило к миссионерской работе в Палестине. Вслед за этим активизировался и латинский патриарх, за короткое время им было основано около 20 католических орденов, началась активная миссионерская работа, прежде всего направленная не на мусульман (так как это было запрещено), а на православных. Особое внимание и протестанты, и католики традиционно уделяли образованию, строительству школ, в которых можно было получить вполне современные знания.

Константинопольский патриарх был заинтересован в русской поддержке, но при этом он опасался увеличения русского влияния на дела церкви, в которой при турецкой власти он мог пользоваться куда более значительной властью, чем иерархи в России или в Греческом королевстве. Более осторожную позицию занимали православные патриархи Востока — Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, так как они в гораздо большей степени зависели от финансовой помощи из Москвы и Петербурга, а также от тысяч русских богомольцев, приходивших ежегодно на Святую Землю. Тем не менее и они не желали установления контроля над церковью со стороны далекой северной империи, тем более что в 1842 г. в Палестине была основана русская миссия, которая должна была ведать делами паломников. Конечно же, это были противоречия между церквями-сестрами, каждая из которых была неизмеримо ближе друг другу, чем к католикам. В целом отношения между церквями в Палестине были далеки от сердечных, но всё же они мирно сосуществовали. Французской дипломатии удалось спровоцировать конфликт.

Сделать это удалось не сразу. 7 (19) сентября 1851 г. Николай I в личном письме к султану призвал его к сохранению существующего порядка, что произвело в Константинополе сильное впечатление. Французский посол в Турции не был удовлетворен таким исходом, и уже в октябре 1851 г. начал угрожать военно-морской демонстрацией. Угроза осталась нереализованной из-за государственного переворота в декабре того же года. 29 января (10 февраля) 1852 г. был издан фирман султана, в котором подтверждались права православной церкви. Одновременно был издан и другой фирман, по которому католики, наряду с греками и армянами, в виде уступки Франции, получали ключ от пещеры Рождества Христова в Вифлеемском храме и некоторые другие права в Святой Земле.

Николай I, вообще требовавший соблюдения status quo в Палестине, поначалу согласился с этим решением, но вслед за ним Османское правительство сделало новые уступки католической церкви. Францию не устраивало частичное решение вопроса, ее посол в Османской империи в знак протеста против январского фирмана покинул Константинополь и вернулся туда в мае 1852 г. на 90-пушечном винтовом линейном корабле «Шарлемань». Франция недвусмысленно угрожала блокадой проливов и нарушала положения Лондонской конвенции 1841 г. На протесты со стороны Петербурга Константинополь ответил оригинальным способом: приход французского линкора был объяснен приглашением со стороны капудан-паши — командующего турецким флотом. Новый паровой французский линейный корабль, таким образом, пришел в Золотой Рог всего лишь в качестве демонстрации нового типа судна.

Конфликт перестал быть спором конфессий — речь уже шла об авторитете покровительствующих им держав. Он сопровождался демонстрациями со стороны России и Франции. 12 (24) октября 1852 г. специальный эмиссар Порты, отправленный в Иерусалим, заявил, что султан принял решение отремонтировать купол храма Гроба Господня за свой счет, а работы будут вестись под наблюдением трех доверенных лиц от христианских общин: греческой, латинской и армянской. О каком-либо фирмане султана не было сказано ни слова, что вызвало рост подозрений и протесты и со стороны русских, и со стороны французов. 20 ноября 1852 г. министр иностранных дел Турции Фуад-эфенди в разговоре с австрийским послом охарактеризовал положение следующим образом: «Титов (Владимир Павлович, чрезвычайный посланник России в Турции — А. О.) заявил Порте, что он оставит Константинополь со всем посольством, если Порта позволит себе малейшее отступление от status quo, а Лавалет (Шарль-Жан-Мари — посол Франции в Турции — А. О.) угрожает блокадой Дарданелл французским флотом, если она сохранит status quo». Сам Фуад был горячим