Тут похититель открыл рот. Его голос звучал искаженно, как-будто у парня был дефект гортани или разрезана трахея.

— Я ввел тебе анестетик…

Парень, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, как только ты повернешься ко мне спиной. Не на ту напал…

— …и миорелаксант.

На этом объяснения закончились. За ненадобностью. По одежде Кармен он знал, что она медсестра. Бедж на блузе подтверждал, что Кармен сотрудница гинекологического отделения Института патологической анатомии.

— Правда, я отказался от анальгетика. — Никаких эмоций, словно объяснения навевали на него скуку. Налобный фонарь снова ослепил Кармен. На этот раз она чуть дольше оставалась в пятне света. Вероятно, незнакомец наблюдал за ее реакцией.

Из десятков вопросов, которые одновременно вертелись у Кармен в голове, один особенно ее волновал: почему этот человек скрывает от нее свое лицо? Она его знает? Возможно, он не собирается ее убивать. Эта мысль немного успокаивала. Но ведь что-то он задумал. Что бы то ни было, Кармен воспользуется первой возможностью и убьет его, прежде чем он успеет что-либо с ней сделать. А она на это вообще способна? Кармен ни секунды не сомневалась. Ассистировать главврачу при вскрытии и разрезать скальпелем труп от грудины до пупка или всадить этому парню гвоздь или тупой карандаш в почку или легкое… в чем разница? Когда он, хрипя, скорчится, Кармен не почувствует ни малейших угрызений совести.

Не на ту напал! Я тебе не какая-нибудь блондинка из секретариата.

— Ты меня слушаешь? — Жестяной голос звучал надменно, что еще сильнее раздражало Кармен.

Она не ответила. Конечно, она слушала. Поняла каждое его проклятое слово. Анестетик, миорелаксант и анальгетик обычно использовались перед операцией, чтобы ввести пациента в бессознательное состояние, обездвижить и лишить болевой чувствительности. В большинстве случаев требовалась дополнительная дозировка анальгетика — но мерзавец утверждал, что отказался от этого. В любом случае, за исключением ужасной мигрени, никакой боли не было. Что, черт возьми, он собирается с ней сделать?

Словно угадав вопрос, парень шагнул к Кармен. Яркий свет ослепил ее.

— Жертвы пожара чаще всего умирают, потому что прекращается клеточное дыхание, если кожа поражена больше чем на две трети. Чтобы с тобой такого не случилось, я обмотал твои руки и ноги мусорными мешками. На тебе дождевик и старые яхтенные штаны.

В голове у Кармен замерли все мысли. Мгновенно ее внимание было приковано к незнакомцу.

— Одежда хотя и не дышащая, но, по крайней мере, водоотталкивающая. Это предотвратит повреждение кожи цементом. — Он сделал паузу. — Во всяком случае, в самых важных местах.

О чем он говорит, черт побери? Кармен попыталась пошевелить пальцами руки, повернуть и запрокинуть голову, но безуспешно.

— Правда, спустя какое-то время начнется зуд, когда будет собираться пот и появятся грибок и паразиты. Надеюсь, у тебя крепкая иммунная система и ты не принимаешь регулярно лекарства — потому что здесь внизу ты их не получишь. У тебя больше нет свободного венозного доступа.

Кармен ежедневно принимала таблетки, понижающие давление, больше ничего. Она сглотнула неприятную горечь и заметила, как ее грудь заметно сдавило.

— Что?.. — прохрипела она.

— Наконец-то я вызвал у тебя интерес? — прозвучал бесчувственный голос незнакомца.

Кармен не ответила. Все это не имело никакого смысла. Но парень не дал ей времени собраться с мыслями.

— Я позабочусь, чтобы ты не умерла от почечной недостаточности.

Почему она должна умереть от почечной недостаточности? Парень произносил термины, которые обычно использовали только врачи или санитары. Может, она знает его по Институту патологической анатомии или другому медицинскому учреждению? Всегда существуют контакты с другими отделениями. Возможно, он один из почти десяти тысяч сотрудников Венской многопрофильной больницы, и они там встречались.

Сколько времени прошло с момента, когда он ввел ей анестетик? Восемь часов? Наверняка в больнице ее уже ищут.

— Видишь… — Он сделал еще один шаг к ней и наклонился ближе. Свет упал на пол. — Обе эти трубки для того, чтобы предотвратить у тебя венозный застой. Через день я буду приносить тебе еду и воду.

У Кармен замерло сердце. Она хотела наклонить голову, но ничего не получилось. Краем глаза ей удалось заметить, как он выпустил из рук тонкую гибкую трубку, и ее конец упал в металлическое ведро.

— Но от боли я не могу тебя избавить. — Он глубоко вздохнул. Кармен услышала в его голосе возбуждение, как будто он давно ждал этого момента. — Я не знаю, когда наступит анкилоз, но, думаю, уже скоро твои суставы потеряют подвижность. Позвоночник окостенеет, а ногти начнут расти в обратную сторону. Но ты всего этого не узнаешь. — По голосу казалось, что парень улыбается. — Клаустрофобия и психическое напряжение сведут тебя с ума еще раньше.

Кармен не произнесла ни слова. Ее надежда убить похитителя словно испарилась. Парень был опасен и не в себе. Постепенно ею овладевала паника. Может, все это только ночной кошмар, подумала Кармен. Один из тех, когда, проснувшись, ты благодаришь Бога, что это был всего лишь сон.

— Я хочу пить, — прохрипела она. Во рту у нее пересохло.

— Завтра, — ответил голос.

— Что вы собираетесь со мной сделать?

Он стоял перед ней и рассматривал ее лицо. Кармен чувствовала его дыхание.

— Ты все еще не поняла?

Он отошел на несколько шагов и потянулся рукой куда-то вверх. Кармен не видела, что он достал, услышала лишь звон цепи. Видимо, дернул за какое-то подъемное устройство.

— Строительный раствор застыл лишь спустя восемь часов. Затем я установил этот полиспаст.

Он отпустил цепь и встал у Кармен за спиной. Свет от его налобного фонаря упал на зеркало, которое болталось на конце цепи, отразился и затанцевал по стенам. Красный кирпич. Без отделки. Невысокий свод — как в маленьком винном погребе. Кармен показалось, что она разглядела крюки на каменном потолке.

— Надеюсь, твой вид не приведет тебя в ужас. Не забывай: твоя грудная клетка сдавлена. Ты можешь дышать только поверхностно! Чем спокойнее будешь реагировать, тем лучше. Как только начнешь паниковать, задохнешься.

Зеркало повернулось, так что на одно мгновение Кармен могла увидеть свое лицо.

И она увидела… только свое лицо!

Страх, паника и смятение одновременно овладели ею.

— Нет! — закричала она. — Нет, пожалуйста… Господи, нет!

В голове Кармен одна за другой лихорадочно менялись мысли. Неожиданно все начало обретать смысл. Его объяснения о коже, почках, позвоночнике, клаустрофобии и венозном доступе. Последнего у нее действительно больше не было.

В раскачивающемся перед собой зеркале она увидела бетонную колонну — примерно два метра высотой и шестьдесят сантиметров шириной — в наполовину отбитой деревянной опалубке.