— К моему брату в Лондоне обратился Государственный секретарь по иностранным делам — Роберт Дженкинсон, второй граф Ливерпуля, — промямлил министр.

— Сам обратился? — что-то сомнение взяло Брехта, уж больно большую шишку Воронцов назвал.

— Нет, с его слов человек из Форин-офиса.

— Человек? Александр Романович? Вы в своём уме, вы тут всех оскорбляете по тому, что какой-то человек в Лондоне по пьяной лавочке чего-то брякнул вашему брату алкоголику и такому же садомиту, как вы?! — Пётр Христианович решил, что лучшая защита, это удар по … Ну, в общем вам по пояс будет.

Во всём Зимнем дворце воцарилась гробовая тишина.

— Милостивый государь! — зафальцетил Воронцов.

— У меня есть такие же проверенные источники информации, как и у вас. Мне сказали, что у вас есть в прислугах мужик здоровущий, как я, который пользует вас как женщину, — развёл руками князь Витгенштейн и подмигнул Кочубею.

— Ик. — Все повернулись к министру Внутренних дел.

— А … Я … Не … О чём … Что вы такое говорите князь? — красный как помидор после минуты блеяния и икания выдавил Кочубей.

— Чистую правду. Раз уж тут пошла такая склока, то лучше все точки над «и» поставить. — Своей красной физиономией Кочубей словно нарочно подтвердил слова Брехта.

Теперь тишина висела подольше. Народ переглядывался, но даже охнуть боялся.

— Гавриил Романович? — Нарушил молчание Государь. — Вы у нас министр юстиции и самый заслуженный человек здесь, что вы скажите? — А Гавриил Романович — это не кто иной, как Державин. Достали старичка и такую интересную должность всучили. На министре юстиции лежали прокурорские обязанности при верховном уголовном суде.

— Кхм. — Державин парик поправил. Старенький и лысенький, наверное. Единственный среди присутствующих в парике, — Я думаю, что нужно вызвать к Государю посла Великобритании и потребовать у него объяснения, почему английские офицеры воюют на Кавказе против Российской империи. Заодно стоит ему напомнить об обязанности Великобритании удалить войска с Мальты и вернуть остров в руки Иоанитов. А Александру Романовичу нужно либо застрелиться, либо вызвать на дуэль князя Витгенштейна. Вам же Ваше императорское величество, я полагаю, нужно сей поединок чести разрешить в виде исключения. А если граф Воронцов останется жив, то отправить его в Сибирь в ссылку за распространение клеветы и вымыслов на уважаемых людей и ваше императорское величество.

Ес! Ай да Державин. Что значит человек при Екатерине матушке воспитанный.

— Да я … — визгнул Воронцов.

— Александр Романович, ведите себя достойно. Вы не в Содомии своей, а на приёме у Государя, — добил беднягу Сергей Кузьмич Вязмитинов — министр военно-сухопутных сил. Крепенький такой дедок весь в золоте орденов.

— На самом деле, — согласно кивнул и Мордвинов Николай Семёнович — бывший министр морских сил. Не меньше золота на груди и бриллиантов.

— Согласен с Гавриилом Романовичем, — бросил гирьку на весы и нынешний морской министр Павел Васильевич Чичагов. Ну, ещё бы, можно сказать, друзья с Витгенштейном.

Нда, а ведь в совете министров фракции образовались и теперь старики решили молодёжь утопить. Вовремя он горсть дрожжей в сортир этот бросил.

Теперь молчание было неправильным. Гробовым. Все молчали и на императора смотрели. Дуэли давно и не им запрещены. Правда, сильно не карают, но всё же.

— Ваше императорское величество, — это решил взять инициативу на себя Державин. — Как министр юстиции я считаю, что эту дуэль нужно разрешить.

— Быть по сему, — облегчённо выдавил Александр. Всё он теперь не причём. Нда, слабоват вседержитель. Нет стержня внутри.

— Граф? — Пётр Христианович шагнул к Воронцову.

— Вы подлец, сударь, и я вызываю вас на дуэль. — Эх, начал хорошо, но сфальцетил потом, не удержался министр.

— Хорошо. Раз вызывающая сторона — вы, то я выбираю сабли и дуэль до смерти. — Обрадовал Воронцова Брехт.

— Завтра по утру …

— На дворцовой площади. — Закончил за министра, стоящий рядом с Александром, Аракчеев.

Ух ты. Зрелище будет, весь двор выйдет смотреть, как генерал-лейтенант убивает министра.

— Ваше императорское величество, я не уверен, что это правильное решение, — подал голос Державин.

— Да, это уж слишком. Тут девочки, Николя, маман. Давайте всё же не будем превращать это в … — Александр пожевал губами, подбирая слова.

— У меня тут куплен Литовский замок. Там внутри есть специально оборудованная для занятий с холодным оружием площадка, — пришёл ему на помощь Пётр Христианович.

— Это гораздо лучше. Господа, завтра в восемь утра всем здесь присутствующим надлежит быть в Литовском замке.

Событие второе

Короны творят странные вещи с головами, на которые надеты.

Джордж Мартин.

Брехта Александр задержал, подошёл Константин и втроём с канцлером российских орденов князем Куракиным Александром Борисовичем они прошли на второй этаж Зимнего в кабинет Александра.

— Пётр Христианович, не томите, расскажите о битве при Леонкарани. Мне курьер от Цицианова писал, что огромное войско персидское вами разбито, — Александр своей детской улыбкой на кучерявой физиономии любого в ответ заставит улыбнуться.

Брехт для вида сконфузился, вроде как стыдно даже себя хвалить.

— Всё войско персидское на том берегу речки Ленкораньчай собралось. Речка мелкая, каменистая и холодная страшно. Больше всего запомнилось, когда переходили, как ноги свело, шага ступить не можешь, — Пётр Христианович отвлёкся от завтрашней дуэли, поначалу думал, что опять про англичан пытать будут, но, оказывается, войнушка интереснее императору. Рассказал про «ослиную» атаку. Про, то, как лезгины с казаками добивали бегущих персов. И чуть было про слонобои не проболтался. В последний момент Брехт одумался и заменил их в рассказе на простые крепостные ружья. Потом красочно живописал, как прочёсывали казаки побитый лагерь и стаскивали в одно место английских офицеров в красных мундирах.

— Так убит Сулейман-хан? — радостно воскликнул Константин, чуть не подпрыгивая при этом. Словно сам мчался в эту атаку, когда бегущего противника кавалерия причёсывала.

— Почти семнадцать тысяч убитых. Пленные их, как мне потом рассказали, три дня хоронили. Сам-то не видел, пришлось срочно к Решту выдвигаться. Много войск персы собрали, сразу с четырёх направлений напали. Прямо опасаться стал в какой-то момент, что не отобьёмся. Нас раз в пять меньше было. — Брехт протянул Александру холщовый мешок, ничего при этом не говоря. С собой всю эту трагикомедию дуэльную пришлось ему таскать, уж больно вещь там неординарная лежала, слугам подержать не отдашь. Не предсказуемы последствия. Заглянет ливрейный и хлопнется в обморок. Мешок или пакет точнее, нарочито из грубой ткани, почти мешковины Пётр Христианович велел сшить. На контрасте хотел чуть дивидендов получить.

— Что это? — Александр несмело руку протянул.

— Это надо увидеть. — Покачал головой