Вика вздохнула и подошла ближе к плите: терпеть не могла разговаривать с маминой спиной.

– У него доктор раз в две недели. И что будешь делать, если что-то случится?

– Сяду на машину и поеду в больницу. Не вижу проблемы. Здесь, случись что, будет то же самое. Что до плановых осмотров – привезу сюда, ты сводишь ребенка куда надо, потом отвезу обратно. Вас выписали вчера, пока все хорошо. Таблетки попьем, режим дня соблюдем, все будет как надо.

– Ма-ам… – совсем по-детски протянула Вика.

– Не мамкай! – женщина уменьшила огонь, накрыла сковороду крышкой и повернулась к дочери. – У меня проснулись руководящие инстинкты. Ничего с этим не поделаешь.

Вика тяжело вздохнула. Обычно эта фраза означала, что никакого другого мнения родительница и слышать не желает. Но сейчас дело касалось Лешки, а он все-таки ее, Викин, сын и она имеет право голоса.

– Мне эта поездка не кажется хорошей идеей. Там прохладно.

– Включу побольше отопление.

– Во дворе иногда бывает слякотно.

– Есть резиновые сапоги.

– Там далеко от меня.

– Я думаю, вы успели устать друг от друга еще в больнице. Ребенку не мешает немного самостоятельности. И сменить обстановку тоже. К тому же ты все равно большую часть времени будешь на работе. Какой смысл торчать в городе?

Вика снова вздохнула. Можно было бы поругаться, но сейчас не хотелось. Родители всю жизнь мотались по командировкам, и до отцовской пенсии они с дочерью и не общались толком. До пятнадцати лет Вика жила с бабушкой, а после то одна, то под присмотром приходящих время от времени теть. Когда родители окончательно осели в Москве, совместное житье было для Вики наказанием, друг к другу все привыкали тяжело. Но Лешкина болезнь затмила суетное, и последние месяцы сблизили Вику с матерью. Женщины то ревели на кухне вместе и порознь, то искали врачей, то изучали форумы и больницы, то подстегивали друг друга, когда казалось, что ничего уже не изменишь и надо смириться и готовиться к худшему. Ссориться определенно было не время.

– Хорошо, – выдохнула Вика, – но если что, сразу домой! Даже среди ночи в кромешной тьме. Обещаешь?

– Обещаю! – мать приблизилась и заглянула дочери в глаза: – И ты мне кое-что пообещай.

– Что? – Вика насторожилась. Никогда не видела у мамы такого серьезного выражения лица.

– Позвони ему. Лешкиному отцу. Вряд ли он пропал без вести в экспедиции на северном полюсе. Или улетел в космос и не вернулся. Объясни ситуацию, пусть поможет хотя бы из человеколюбия. Скажи, мы готовы отблагодарить, если нужно. Все-таки двадцать пять процентов успеха – это очень хорошо.

Вика тяжело сглотнула. Вот уж не думала, что мама решится заговорить об этом.

– Врач сказал, что иногда посторонние доноры подходят даже лучше братьев и сестер, – еле слышно выдавила она. Отчего-то обсуждать эту тему с родительницей было куда сложнее, чем с Гелей.

– Я бы копала во все стороны, – выдохнула мама. Помолчала и устало потерла лицо ладонями. – Знаешь, когда мы с отцом в последний раз вернулись из Конго, я очень разозлилась, что моя двадцатитрехлетняя дочь умудрилась родить сразу после академии. Да еще и без мужа. Меня раздражал и детский крик, и твоя бесконечная возня с бутылками, колясками, подгузниками и сайтом. Твое безденежье. Я проклинала и твою глупость, и наш с отцом недосмотр. Если б мы были рядом, все, наверное, было бы иначе. Но прошло время, и сейчас за нашего Лешку я готова убить. Или умереть вместо него. Жаль, обмена у нас никак не получится. А уж лечь под кого-то – это такие мелочи. Разве пятнадцать минут мучений – высокая цена за его жизнь?

Вике захотелось выть. Если бы дело было только в этом! Вадим страшно зол на нее и не станет помогать из принципа, даже если она приползет к нему на коленях. Вот трахнуть ее на спор он может; или поиметь, чтобы потом высмеять и поиздеваться, а чтобы помочь – вряд ли. Звонить с просьбами ему бесполезно.

– Я разберусь, мам, – еле слышно выговорила она и шмыгнула носом. Еще не хватало разреветься! – Пойду к Лешке. Посмотрим вместе мультик.

– Иди, я позову, как будет готово, – отозвалась мама как ни в чем не бывало и отвернулась к плите.

Вика на ватных ногах потопала в Лешкину комнату.

Сын увлеченно руководил растениями, защищал мультяшный дом от напавших на него зомби. Вика уселась рядом и осторожно, чтобы не помешать игре, обняла мальчишку. Прикрыла глаза, наслаждаясь знакомым теплом. Как же хорошо, что у нее есть ее маленький рыцарь, смелый спокойный Лешечка. Чмокнула сына в макушку. Пусть сейчас сложно, они обязательно победят, и все будет хорошо.

Вика проводила родственников ближе к ночи. Мама любила рулить по шоссе при свете фонарей и потому на дачу собирались неспешно, без лишней суеты. К тому же Вика страшно боялась, что они что-нибудь забудут, и перепроверяла собранное раз пять. Наконец она поцеловала Лешку, проверила замок на детском кресле, махнула рукой маме, велела позвонить, как доберутся, и остановилась проводить машину взглядом. Расставалась с сыном первый раз за последние полгода и чувствовала себя потерянной.

Авто зашипело шинами по асфальту и плавно потекло на выезд из двора, а потом повернуло и исчезло из виду. Вика вздохнула и направилась домой. Понятия не имела, чем займется, столько свободного времени ей не перепадало, кажется, тысячу лет.

До маминого звонка проторчала в ванне с книжкой, потом ополоснулась, вытерлась, обернула голову полотенцем, надела халат и лениво переползла на кухню за ноутбук. Завтра будет полно работы, а сегодня можно расслабиться. Вздохнула, вспомнив о еще одном нерабочем деле. Посмотрела на экран ноутбука и поспешила отвернуться. Связываться с Вадимом снова не хотелось, но никто не спрашивал о ее желаниях.

Сварила себе крепкий американо, достала из домашнего бара початую бутылку пахнущего ягодами коньяка, добавила алкоголь в кофе и снова уселась за ноутбук. Сделала пару глотков, наслаждаясь горьковатым ароматом горячей жидкости, и полезла в соцсеть. Можно было просто позвонить и объяснить мужчине все как есть, но тогда пришлось бы сознаться, что у них получился Лешка, а это в ее планы не входило. Когда они с Вадимом виделись последний раз, он пообещал ее задушить, и как бывший отреагирует на известие о