Не понимал как так получилось. Когда вдруг он стал ненужным своей родной жене, которая когда-то любила его до безумия? Когда та, ради кого ему пришлось кардинально изменить жизнь успела превратиться в холодную, расчетливую суку со счётчиком купюр вместо сердца? Когда она успела настроить против него дочь?

Наверное, он слишком много работал, не уделял семье должного внимания, но ведь это для того, чтобы они ни в чем не нуждались? Ведь ему самому это все совсем не нужно. Все, чего он хотел, это покоя. Ну, может быть маленький домик в лесу на берегу реки, куда можно выйти ранним утром порыбачить и большую собаку, которая машет хвостом и смотрит на тебя умными преданными глазами. И искренне любит тебя. Любого.

Для чего он впахивал долгие 16 лет? Из никчемного мальчишки-ординатора сумел стать одним из лучших хирургов страны? Чтобы сегодня с удивлением найти себя на пороге не собственного уже дома? Разведённого, потерянного, по словам Юльки самого во всем виноватого, с упакованными чемоданами?

Когда он застал ее в постели с этим молоденьким красавчиком, в нем что то умерло. Не было ни боли, ни злости - пустота. Просто вычеркнутые из жизни годы.

Что же в нем не так? Он молод, красив, богат, талантлив. Любая другая женщина гордилась бы таким мужем.

Получается, что ради нее он предал когда-то. Эта тупая боль, чувство вины, до сих пор сидит где-то глубоко. Та женщина простила и сейчас счастлива. А он себя не простил. Наверное, сейчас его настигла карма за тот подлый поступок.

Юльке с дочкой после развода он отдал все. Этот дом, квартиру в Питере, свое детище - частную клинику. Гори оно огнем. Ещё заработает. Себе оставил только машину и один счёт. На нем достаточно средств, чтобы начать новую жизнь.

Максим открыл дверь и стал грузить чемоданы в багажник. Холодный пронизывающий ветер кинул в лицо горсть снега. Глаза защипало. К горлу подкатил ком.  Да что же это такое? Не будет же он, здоровый сильный мужик, рыдать как  распоследняя баба-истеричка? Накатила злость.  Максим сел в машину и со всей силы треснул по рулю.

Нет, в Питере он больше не останется. Наелся. Надо отдохнуть, успокоиться, зализать раны.

Максим переключил передачу. Вперёд. К той, что всегда будет любить и ждать, пока жива. К маме. В Залесск.

Сегодня последний день зимы. Завтра весна, и все в его жизни будет иначе.

Не судите строго, пожалуйста. Я не являюсь профессиональным писателем. Все что вы читаете, это, скорее, хобби.

Но ваши звёздочки и комментарии для меня очень важны.

3. Алена

В кабинет Алёны впорхнула сияющая секретарша Людка. С размаха плюхнулись в кресло, потянулась, как сытая кошка и изрекла:- Алёнка, я выхожу замуж!

- Да ты что? Правда? Давно пора! За кого?

- За нашего будущего начмеда, за кого же ещё! Звонил тут один по объявлению. Резюме прислал. Смотри. 40 лет. Разведен. Сертификаты по хирургии, эндоскопии, травме, организации здравоохранения, кандидат медицинских наук. Был главврачом частной клиники... Просится простым хирургом.

- Оооо, - удивлённо подняла бровь Алена, -да я сама его уже хочу. Опытный, образованный и без амбиций. Зовут то как твоего суженого?

- Максим! Ларин Максим Анатольевич. Как ты думаешь, Ларина Людмила Валентиновна - звучит?

Людка продолжала трещать, но Алена ее уже не слушала. Сердце пропустило удар, а потом забилось быстро- быстро.

- Не может быть! Что он здесь забыл? Ты точно ничего не путаешь? Фотка в резюме есть?

- Да, смотри какой красавчик! Он мой, Алёнка! Слюни не пускай, у тебя муж есть!

- Люд, да это стёб какой-то! Не может Ларин Максим Анатольевич проситься в Залесскую ЦРБ, да ещё простым хирургом. Ты погугли кто он. Это же светило хирургии! У него своя крупная клиника и денег столько, что он нашу больницу на месячную зарплату купить может. Ну и однокурсник это мой по совместительству...

- Так это же прекрасно! Вот ты и уговоришь его остаться начмедом. И, признавайся, у вас что-то было? Я ревную!

-Всех с кем у меня было давно уже замочил Иван, - спокойно сказала Алена, - Шутка.

- А вот ни фига не шутка. Ванек твой может. И не ври, пожалуйста. Я же тебя знаю. Это не просто однокурсник. Екнуло в тебе что-то. Ни разу не видела, чтобы ты так реагировала на на имя мужика.

- Все осталось в прошлой жизни, - задумчиво произнесла Забродина, - и сейчас это совсем не важно. Так, хватит соплей. Когда это светило отечественной медицины намерено прийти на собеседование?

- Сегодня в 14.00. Я пошла марафет наводить.

"А я нет," -подумала Алена, "Вообще из кабинета не выйду, если не позовут".

И все же ноги сами понесли ее к зеркалу. Да уж. Не шешнадцать. Но для 40 ещё вполне ничего. Фигура хорошая. В нужных местах выпуклости, там где должны быть - изгибы. Волосы причесать и собрать не в хвост или гульку, а соорудить что-то более интересное. Круги под глазами после дежурства замажем консилером. На ресницы - тушь, на губы немного блеска. Может надеть вчерашний халатик с туфлями? Да ну, нет, это слишком. И вообще, Забродина, куда ты собралась? Тебя никто пока не звал. А может и не позовут.

В 13.50 Алена трусливо сбежала в стационар. Разнести в пух и прах реаниматологов, на них как раз поступила жалоба.

Но это было не так то просто. Александр Владимирович Кретов, заведующий отделением анестезиологии-реанимации был человеком грамотным, и при этом прямым и жёстким. В споры с ним вступать в больнице мало кто решался. А если решался, то сам виноват. Но у Алёны сегодня не было выбора.

Целый час Забродина выискивала в историях болезней дефекты, тыкала в них Кретова носом и выслушивала всё о своих невысоких (по мнению зав. реанимацией) моральных и интеллектуальных качествах.

- Ну что ты, Алена Николаевна, мне предъявляешь? Ну не записал он, что введен этот препарат. Ну не успел, бегал от одного больного к другому. Зато две жизни спас.

- Это его работа. И спасать и меддокументацию вести. А то засудит нас теперь один из ваших спасённых. Как раз потому, что считает что это лекарство не получил.

- Это бред, - бесновался Кретов,- рекомендации эти писало стадо баранов, далёких от