Спектральный анализ показал следы гелия, кальция, метана, аммиака, неона, фтороводорода, силанов, угарного газа и воды.

Я построил график температур поверхности «чёрных» звезд, отражающий повышение температуры в зависимости от времени катастрофы, она возрастала от минус двухсот сорока у самых близких к нам, до нуля, у дальних.

На основе этих данных у меня возникла гипотеза, объясняющая «схлопывание» гиганта на два порядка. Я предположил, что происходит одномоментное охлаждение звёзд во всем объёме и следующее за этим сжижение составляющих её газов.

После остывания и сжижения газов, внешние слои под действием гравитации сжимались, формируя твёрдое ядро из металлических водорода, кремния и углерода, над которым формировался «тонкий» слой из жидкого водорода и гелия. Ледяные струи-джеты время от времени выбрасывали в межзвёздное пространство триллионы тонн гелий-водородного льда.

Катастрофические процессы, сопровождающиеся локальным поднятием температуры, приводили к синтезу метана, воды, аммиака, силанов и прочей органики, которая формировала ледяную криосферу. Постепенно, вследствие огромной массы, ядро начинало саморазогреваться, а криосфера интенсивно испаряться, вновь образуя внешние газовые оболочки, а значит через миллионы лет в такой звезде снова возобновятся термоядерные реакции.

Теория хорошо, но основные усилия я прикладывал для выявления точного вектора движения этого объекта. Зарос бородой, три, четыре часа сна в день, раз в неделю вылазка за продуктами. Дело, хоть и со скрипом, но двигалось. Усовершенствовал методику определения температур поверхности звёзд по спектру, написал квантовые алгоритмы обработки рентгеновских снимков и несколько скриптов для программы MATLAB Astronomy, дополнив функции, связанные с рентгеновскими-всплесками. Ухнул все свои накопления на аренду квантового «облака» Azure Quantum. Хорошо ещё, что с суперкомпьютером повезло. Закатил в ФАНО скандал, но пробил вне очереди «окно» на аренду отечественного «Ломоносов-2». Пять петафлопс за двое суток перемололи подготовленные данные и прояснили картину.

«Объект» вторгся со стороны реликтового холодного пятна, известного в научных кругах, как «сверхпустота Эридана» и двигался под небольшим углом к плоскости галактического диска. В векторе движения были отфильтрованы слабые всплески рентгеновского излучения, на девяносто процентов это одиночные звёзды. Найти и зарегистрировать с бухты-барахты такие «потери» невозможно. «Объект» не двигался по идеальной прямой, он «прыгал» по ломанной от одной звезды к другой, держась в границах коридора диаметром шесть световых лет. Самые далёкие его жертвы — звёзды WISE 18233+26552 и WISE 17893+175456 находились во внешнем рукаве нашей Галактики на расстоянии двадцати восеми тысяч световых лет. Пройдя как нож сквозь масло рукав Персея, «пожиратель» вторгся в пределы рукава Ориона и, когда я продлил его траекторию дальше, волосы встали дыбом — Солнце лежало на пути этого страшного явления.

Я назвал этот искусственный объект Сколль, в честь старшего сына ужасного волка Фенрира. Согласно скандинавской мифологии, Сколль-волк каждый день пытается догнать Солнце, чтобы его съесть, а его младший брат Хати догоняет Луну, и в день, когда наступит Рагнарёк, Сколль должен сделать своё чёрное дело.

Самая близкая к нам «погасшая» звезда находилась всего в ста десяти световых годах, в космических масштабах «Сколь» дышит нам в затылок. Рентгеновские телескопы имеют слишком низкую чувствительность чтобы выявлять одиночные звезды, полагаю, что в лучшем случае я выявил лишь малую часть жертв. Чтобы точно вычислить час Ч, придётся или ждать введения в строй нового рентгеновского телескопа, или строить свой, или провести поиск в оптическом диапазоне! Вот балда… Астрофотографии полтора века, а значит, если провести анализ старых астрофотоснимков, проанализировать данные пожелтевших от времени звёздных каталогов, появится шанс отследить «пропавшие» светила.

И я начал копать, основательно так копать. Кому нужны старые астроснимки? Какие-то уничтожены, какие-то пылятся в картонных ящиках. Хорошо, что часть плёнок, особенно в штатах, оцифрована, в частности первый фотографический атлас звёздного неба 1967 года.

Коллеги относились ко мне с пониманием. Тратили личное время, поднимали старые журналы, оцифровали пылившиеся в архивах снимки нужного мне сектора небосвода. Запросил архивы Большого Азимутального и чилийских телескопов, а также фото из Паломарской обсерватории. Чтобы обработать такой объём данных написал утилиту, которая автоматически распознавала звезды и привязывала их к координатам из международного каталога небесных тел и каталогов двойных звёзд Эйткена и Hipparcos.

На старых астрофотографиях много дефектов: абберации, дисторсия, засветка. Приходилось корректировать вручную. Кропотливая работа дала результаты — в векторе движения «Сколль» появились новые предполагаемые жертвы. Первую, правда, можно было списать на дефекты плёнки. О второй не сохранилось ничего кроме координат в каталоге Генри Дрейпера 1918 года, а вот третья… Этот красный карлик имел реальное подтверждение в виде кадра с телескопа Хайла от 1901 года. Казалось, рядовой случай, занесли в каталог и забыли. Звёзд сотни тысяч, их количество и координаты постоянно корректируются астрономами, что-то исчезает, что-то появляется. Рутинные операции, но не в нашем случае. Я раскопал ещё один, более свежий снимок. Более того, под кодом SAO 109241 карлик значился в звёздном каталоге Смитсоновской астрофизической обсерватории 1961 года, а потом он исчез, как отрезало.

Снимок качественный. Не осталось сомнений, что безымянный красный карлик — наш клиент. Из-за низкой скорости сгорания водорода такой класс звезд имеет очень большую продолжительность жизни, сотни миллиардов лет. А все потому, что в ней не происходят термоядерные реакции. Красные карлики постепенно сжимаются, нагреваются и превращаются в голубых, а затем в белых карликов, порождающих в свою очередь более холодные гелиевые и углеродные звёзды. Не может он взять и исчезнуть! Не может! А между ним и нашим Солнцем никого, никаких крупных звёзд.

Вводил поправки на кривую вращения Галактики, на скорость вращения Солнца вокруг галактического ядра — без шансов. Модель, выстраивающая вектор, выдавала тот же результат: вероятность столкновения девяносто два процента!

Fatality! В ближайшие шесть-семь лет «Сколль» догонит Солнце и покажет всем, что такое Рагнарёк!

Такую катастрофу не переживут девяносто девять целых и девять десятых процентов обитателей биосферы. В остывающем океане у тёплых «чёрных курильщиков» какое-то время останутся хемо-синтезирующие бактерии, способные жить без кислорода. Литосферные микробы, спрятавшиеся в тёплой толще, протянут больше всего — сотни миллионов лет. И… всё!

Нет. Не может быть! Это нелепая ошибка, случайность! Снова и снова я убеждал себя в ошибке, но каждый раз, проверяя расчёты, убеждался в обратном. Ошибки нет!

В ноябре решился, опубликовал статью в «The Astronomical Journal». Мои выводы вызвали циклопический по накалу скандал. Одни «коллеги» объявили меня шарлатаном, другие советовали перепроверить данные, третьи тыкали в непроверенную методику расчёта температур поверхностей сверххолодных светил, четвёртые твердили про засветку и дефекты снимков полувековой давности. Минута сомнительной славы длилась недолго, и сенсация сошла на нет спустя неделю. Чилийские астрономы предложили альтернативные гипотезы появления таких звёзд, но и тогда, и сейчас мою версию по-прежнему никто не воспринял всерьёз.