— Сычёв, — раздался знакомый голос, и Краснослав увидел лохматого здоровяка в серой шинели Третьего Отделения. Леонтий остановил его на входе. — Опять ты.

— Ага, — равнодушно согласился Кувалда.

— Неприятности ты притягиваешь, Сычёв, — сказал агент.

— Ага, — ответил Кувалда.

— Чего хотел здесь? Раненым помощь внизу оказывают, иди, — произнёс Леонтий и вдруг поправил одеяло на плече Кувалды.

— Отца ищу, — сказал Кувалда.

— С государем они, — рассказал Леонтий. — Насчёт тебя не знаю. Не было указаний.

Краснослав вздохнул и прислонился к стенке, потирая закрытые веки.

— Погоди, доложу схожу, — сжалился агент и хлопнул его по плечу. — Ты молодцом, Сычёв, молодцом.

Глава 2

Бородатый агент вернулся буквально через несколько мгновений.

— Пошли, — сказал он. — За мной.

Они прошли по коридору, добрались до одного из кабинетов, гвардеец из Преображенского полка открыл им дверь. Внутри Кувалда увидел сидящего за столом царя, которому что-то тихо втолковывали его отец и дядя. Государь одной рукой держал какой-то компресс на лбу, выглядел уставшим и не слишком заинтересованным в диалоге, но Сычёвым это, похоже, никак не мешало.

При виде Кувалды император немного оживился, по его лицу проскользнула тень улыбки.

— Ваше Императорское Величество, — произнёс агент. — Сычёв-младший, как приказывали.

— Хорошо, хорошо… — пробормотал царь.

Император встал, опираясь на край стола, подошёл к Краснославу, протянул руку. Недолго думая, Кувалда её крепко пожал.

— Второй раз уже меня спасаешь, — улыбнулся царь. — Вот какое нынче молодое поколение! Молодец.

Краснослав молча кивнул.

— У нас в роду все богатыри, — произнёс дядя, Дормидонт Ильич, стараясь примазаться к чужой славе.

— Несомненно, — равнодушно бросил царь, почёсывая бородку. — Даже и не припомню, почему ваш род отослали из столицы?

— Из-за драки. Я зимой цесаревичу зуб выбил, а Павлу Морозову фингал поставил, — отрапортовал Кувалда.

Сычёвы-старшие распахнули глаза в ужасе, дядя что-то зашипел на грани слышимости, отец замер как статуя.

— Да? — коротко посмеялся государь. — Точно, вот оно что!

Сычёвы синхронно издали облегчённый вздох. Царь их всё-таки успел простить.

— Пожалуй, вам с ним стоит помириться, — задумчиво произнёс царь.

— Да-да, это дело хорошее, — выпалил Афанасий Ильич, прежде чем Кувалда произнёс хоть слово.

Император взял со стола маленький колокольчик, позвонил, и в кабинете тотчас же появился вышколенный слуга. Краснослав даже не заметил его появления, хотя мог услышать крадущиеся шаги рептилии за сотню метров. Он списал это на усталость.

— Любезный, позовите-ка сюда моего сына, — тепло улыбнулся царь.

Слуга кивнул и так же бесшумно удалился.

— Ваше Императорское Величество, надеюсь, мы все сможем забыть это досадное недоразумение, — произнёс дядя. — Право, весь наш род глубоко сожалеет о том, что наша молодёжь…

— Перестаньте, Дормидонт Ильич! — перебил его царь. — Перестаньте. Я не держу на вас зла. Юноши обоюдно извинятся, пожмут друг другу руки, и всё станет как прежде.

Кувалда хмыкнул. Царь, похоже, невероятно наивен. Афанасий Ильич подошёл к сыну, положил тяжёлую руку ему на плечо.

— Очень тебя прошу, — тихо произнёс отец. — Не подведи нас.

Майор промолчал. В кабинет вошёл слуга, а следом за ним цесаревич. Увидев Сычёвых, наследник скривил лицо, даже не пытаясь скрыть эмоции. Кувалда посмотрел цесаревичу прямо в глаза и увидел в них глубоко спрятанный страх, прикрытый презрением и недовольством. Похоже, царевича оторвали от его игрушек.

— Сынок, — мягко произнёс император. — Вам надо помириться.

Кирилл Романов посмотрел сначала на своего отца, потом на Краснослава. Требование простое и понятное, но цесаревич тоже не слишком-то хотел ему подчиняться.

— Не буду. Он же уро… — царевич осёкся под тяжёлым взглядом Кувалды.

— Извинись, — шепнул Краснославу отец.

— Это он должен извиниться, — сказал Кувалда. — Он оскорбил честь нашего рода. Честь Агнии. Мою честь. Будь он мужчиной, я бы вызвал его на дуэль.

Царевич вспыхнул и сжал кулаки, Сычёвы-старшие одновременно ахнули. Только сам Кувалда и государь спокойно стояли, наблюдая за цесаревичем.

— Ты пытаешься меня оскорбить, Сычёв? — презрительно поджав губы, сказал Кирилл.

— Нет, перечисляю факты, — ответил Кувалда.

— Прекрати! — зашипел на него дядя, хватая за руку. — Извинись перед Его Высочеством, немедленно!

Краснослав медленно выдернул руку из дядиной хватки, одёрнул лежащее на плечах одеяло, будто запахнул плащ.

— Извиняться должен он, — процедил Кувалда.

Император подошёл к сыну, мягко взял его за локоть, что-то зашептал на ухо. Похоже, мир между родами был выгоден не только Сычёвым. Кирилл терпеливо слушал отца, стараясь не кривить лицо, но Кувалда видел, как в нём борются сыновнее послушание, подростковый бунт и личная неприязнь к Сычёву.

— Ладно, я понял, хватит… — буркнул он. — Просто извиниться надо? Извини.

Само собой, никакой искренности в его словах не было даже близко. Кирилл принёс извинения просто формально. Для галочки.

— Теперь ты, — дядя толкнул Кувалду под руку. — Давай, живее.

Майор смерил дядюшку хмурым подозрительным взглядом.

— Нет, — твёрдо ответил он. — Ещё раз меня тронешь, я тебе все пальцы сломаю. Никакое твоё лечение не поможет. Дядя.

— Ах ты, щенок! — зарычал Дормидонт Ильич, но император остановил его жестом.

— Право, не стоит, — вздохнул царь.

— Дормидонт, выйди, — приказал Афанасий Ильич. — Прошу.

Дядюшка окрысился, забормотал какие-то ругательства себе под нос, но подчинился. Он явно хотел громко хлопнуть дверью, но не посмел так вести себя во дворце императора.

— Сын. Это важно. На кону большие деньги и большие чины, это отличная возможность для всего рода, — зашептал Кувалде отец.

Но Краснослава не волновали чины и деньги. Он демонстративно сложил руки на широкой груди.

Цесаревич вдруг широко улыбнулся, сверкнув обломанным зубом, в глазах заплясали игривые искорки. Кирилл Романов вдруг протянул Кувалде руку.

— Ладно! И правда, пора с этой враждой покончить! — улыбнулся он. — Извини меня, Слава!

Кувалда даже не шелохнулся. Он не верил цесаревичу ни на грош. Хотя актёр из него вышел бы неплохой.

— Ну правда! Я сожалею, — Кирилл потупил взор и даже чуть покраснел.

— Я тебе не верю, — ответил Краснослав, ясно чувствуя какой-то подвох.

Наследник императора вздохнул, насупился и опустил руку.

— Я сделал всё, что мог, — развёл он руками. — Или нет? Слава, хочешь, на колени перед тобой встану, прощения попрошу?

Романов попытался бухнуться на колени, но император его тут же одёрнул.

— Не паясничай, — сказал царь, у которого, очевидно, резко испортилось настроение.

— Да у меня и в мыслях не было! — притворно оскорбился царевич. — Это Слава против нашего примирения! Я-то бы с удовольствием!

Кувалда подумал, что с удовольствием разбил бы Романову лицо ещё раз. Это желание, видимо, промелькнуло в его мимике, потому что Кирилл посмотрел ему прямо в глаза, торжествующе улыбаясь.

— Просто