бы раз в неделю, чтобы сказать, что я проиграл, когда закончил с ней отношения. Не в обиду, но она читала бы мне лекции часами, каждую неделю, если я ей позволю. Смотри.

Он поднес телефон к уху, выслушал несколько предложений, затем сказал:

— Кенди могла бы воспользоваться некоторыми твоими советами. Хочешь с ней поговорить? — он зажал трубку рукой и крикнул: — Кенди! Пеппер на первой линии, хочет поговорить!

Кенди издала недовольный визг в другой комнате.

— Ты ублюдок! — крикнула она, но через несколько секунд я услышал, как она разговаривает по телефону с Пеппер.

Тернер ухмыльнулся.

— Работает каждый раз. Женщины любят заводить друг друга.

— Пеппер [прим. пер. Перец]? Почему ее зовут Пеппер? — спросил я.

— Поверь мне: ты не захочешь знать.

Я действительно доверял ему в этом. По иронии судьбы, я начал доверять ему во многих вещах.

Тернер оказался для меня хорошим другом и всегда меня сильно отвлекал, но как только я оставался один, я снова становился одержимым Ирис.

Как можно влюбиться в человека, которого на самом деле не знаешь? Кого-то, кто кормил вас только ложью?

Кого-то, кому ты знаешь наверняка, что нельзя доверять?

У меня было двоякое мнение по этому поводу: с одной стороны я не мог так слепо доверять и идти на поводу.

С другой я не мог не обращать внимание на логику, не заботясь о последствиях, пока у меня было то, что мне было нужно.

Женщина, которая мне была нужна.

И этот ход мыслей был бесполезен, потому что, в конце концов, все вышло из-под моего контроля, включая мое собственное сердце.

ГЛАВА 2

ПЯТЬ НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

Я как раз возвращался из спортзала, когда мне неожиданно позвонил фотограф Лурдес. У меня не было никаких планов с ней, поэтому я понимал, что это был светский звонок.

Мы немного дружелюбно поболтали, и на следующий день я попросил ее выпить чашку кофе. Вопрос просто возник, и она согласилась, ее тон был теплым и дружелюбным.

После того, как я повесил трубку, я подумал, что, черт возьми, со мной не так.

Но я не отменил предложение и обнаружил, что встречусь с ней на следующий день.

Мы говорили часами.

У нас было так много общего. На бумаге мы были идеальными вместе.

Кроме того, она была нокаутом во всех смыслах этого слова. Просто потрясающей.

У нее была естественная золотисто-коричневая кожа и темные загадочные глаза, которые были манящими и экзотическими. Я вспомнил, как она недавно говорила мне что-то о том, что наполовину испанка, наполовину француженка, и она предпочитала первое, с точки зрения внешности.

У нее был легкий акцент, который я не мог уловить, и который, по ее словам, был смешанным, потому что она много путешествовала и жила за границей. Это придавало всему, что она говорила, знойную атмосферу.

Она была на год старше меня, но на ее лице не было морщин. Она была одной из тех нестареющих женщин, которые сводили с ума других женщин.

Излишне говорить, что Тэмми всегда ненавидела, когда я делал с ней фотосессии.

На ней был белый сарафан с широким воротником и кокетливым подолом, который идеально подчеркивал ее загорелые декольте и ноги.

Она была поклонницей тренажерного зала, как и я, и это сказывалось в каждом ее гибком, подтянутом дюйме. Однако она не переборщила, сумев сохранить женственные формы вместе с мускулами.

Мы даже ходили в один тренажерный зал, хотя она ходила вечером, а я предпочитал утром. Мы когда-то говорили о тренировках вместе, но мы оба знали, что в противном случае это не будет обычным явлением.

Мы не нарушали чей-то график тренировок.

Сама идея была кощунственной, шутили мы.

Я по-настоящему, честно говоря, влюбился в нее, по-взрослому, до того как появилась Ирис и выкинула из моего мозга все чувства.

Теперь я обнаружил, что, какими бы хорошими ни были мы с Лурдес на бумаге, я просто не мог представить себе, как в ближайшем будущем вступлю в романтические отношения с кем-либо.

Несмотря на отсутствие этого желания, мое сердце уже было задействовано в другом направлении.

— Как там твои мальчики? — спросил я ее.

У нее было два сына, старшему — двадцать, младшему — восемнадцать. Они были ее гордостью и радостью, и она нежно улыбнулась этому вопросу.

— В целом очень хорошо. Оба посещают UNLV, хотя мой младший, Гюстав, не знает, на кого он хочет учится. Но это же нормально для первокурсника?

Не меня стоит спрашивать об этом, так как я понимал, что хочу стать автором с шести лет, но я подумал, что ей нужен общий ответ, а не конкретный.

— Думаю, что это совершенно нормально. Они уже разговаривают со своим отцом?

Раньше она рассказывала мне, что ее сыновья не разговаривали со своим отцом с тех пор, как она рассталась с ним больше года назад.

Она закусила губу и покачала головой.

— Нет. Они держаться нейтрально от него. Оба клянутся, что никогда больше не захотят его увидеть. Я не знаю, что с этим делать. Я терпеть не могу своего бывшего мужа, но никогда не говорила им плохого слова о нем. Ни одного резкого слова. Фактически, они слышали только, почему мы разводимся, и то он рассказал им об этом, потому что пытался настроить их против меня. Мой старший, Рафаэль, выбил из него за это дерьмо.

Я моргнул. Я впервые услышал об этом. Я знал, что ее бывший ей изменил, знал, что у нас есть что-то общее, но она никогда не рассказывала мне подробностей.

— Зачем ему использовать обман, чтобы настроить их против тебя?

Она покраснела, внезапно почувствовав себя крайне неудобно.

— Я не хочу тебе говорить. Ты подумаешь, что я рехнулась.

Конечно, это заинтриговало меня вдвойне.

— Что ж, теперь ты должна мне рассказать.

— Обещай, что не осудишь меня? — спросила она, прикусив пухлую нижнюю губу.

— Обещаю. Я рассказывал тебе о моей бывшей жене, которая глубоко заглатывала своему новому жениху в моей истории у входа, так что это честно.

Она поморщилась.

— Ага, помню. Но ты же не сошел с ума, когда увидел это, правда?

— Неа. Я уехал на несколько дней, затем вернулся, выгнал ее из дома и подал на развод.

— Это вполне разумный ход. Моя история совсем не такая. Даже не близко.

Она остановилась, а я просто выжидающе смотрел на нее.

— Ну, сначала я должна упомянуть, что это был День святого Валентина, когда я застала его.

— Что за задница, — вставил я.