Это явление, что Россия, хотя и позднее других частей Европы, выступила, однако, на широкую историческую сцену, вошла в общую жизнь европейских народов, и, главное, вошла в нее с могущественным влиянием, — это явление есть следствие характера господствующего народонаселения ее, славянского, принадлежащего любимому историей арийскому племени. В сильной природе этого племени лежала возможность преодоления всех препятствий, представляемых природой-мачехой, возможность цивилизации страны и важное значение ее историческое.

Когда и по каким обстоятельствам арийцы-славяне явились на восточной европейской украйне — этот темный доисторический вопрос, ведущий к одним шатким догадкам, не имеет для нас важности. Для нас важны условия, в которых изначала нашлось это племя здесь, и все известия о стране, идущие из глубокой древности, имеют для нас значение в той мере, в какой они уясняют нам эти условия.

В каждом отдельном, значительно обширном государстве отдельные его части или области имеют по своему положению особое значение, особую историю; особое значение имеют области срединные; особое — области, расположенные по границам, и эти последние области рознятся в своем значении, смотря по тому, соприкасаются ли они с морем или с пустыней, или ограждены высокими горами, или без всяких естественных преград сообщаются с народонаселением стран чуждых, причем свойство этого народонаселения оказывает важное влияние. Точно так же и в целой группе или системе государств, какую представляют государства европейско-христианские, тесно связанные друг с другом единством веры, общего происхождения и результатами цивилизации, выработанной общей исторической жизнью, — ив этой группе отдельные государства рознятся друг от друга, смотря по положению своему, морские ли они или континентальные, и последние рознятся, смотря по тому, западные ли они или восточные, пограничные с Азией. Россия есть государство пограничное, есть европейская окраина, или украйна со стороны Азии. Это украинское положение России, разумеется, должно иметь решительное влияние на ее историю.

В самой глубокой древности мы видим столкновения между народами, стоящими на разных ступенях развития, и происходившие именно от этого различия. Таковы были издавна противоположность и враждебность двух форм быта — кочевой и оседлой. Западная Европа и южные ее полуострова, бывшие главной сценой древней истории, по свойствам своей природы не представляли никаких удобств для кочевого быта, и потому мы не находим в преданиях этих стран известий о нем и о столкновениях между кочевым и оседлым народонаселением. Азия и Африка в своих степях и пустынях давали — и до сих пор дают — возможность народам вести кочевой образ жизни; до сих пор Средняя Азия, области, на днях вошедшие в состав Русского государства, представляют любопытную картину отношений между кочевым и оседлым народонаселением, наглядно восстановляющую отношения, которые некогда существовали и в других местах, именно в Восточной Европе, на той обширной, прилежащей к Азии равнине, на которой образовалась русская государственная область. Эта великая восточная равнина во все продолжение так называемой древней истории носила название то Скифии, то Сарматии. Для нашей цели вовсе не нужно входить в бесконечные споры о том, к какому племени принадлежат скифы и сарматы: для нас важно, что они бесспорно были кочевники, следовательно, по условиям страны кочевой элемент долго господствовал в Восточной Европе. Известны разрушительные нашествия этих кочевников на оседлые, образованные народы Европы и Азии. В эпоху падения Римской империи их сменили кочевники с другими именами, но с тем же значением для оседлого и образованного мира. В это печальное для последнего время кочевники обнаружили притязание привести и Западную Европу в такое же отношение к себе, в каком была Восточная; на последние средства древнего мира в соединении со средствами нового Аэций с германцами остановили гуннов с их Аттилой; на Шалонских полях можно поставить метку, что до сих пор доходило самое сильное наводнение кочевого элемента в Европе. За гуннами следовало наводнение аварское, за аварским — мадьярское, наконец — монгольское; но метка этих наводнений отодвигается все далее и далее на восток, и вся тяжесть их падает на восточную европейскую равнину, на эту украйну европейского мира, и когда история начала освещать ее, то здесь представилась любопытная картина отношений между кочевым и оседлым народонаселением, их постоянной борьбы.

В первых известиях о Восточной России, записанных у Геродота, мы уже встречаемся с отношениями между кочевым и оседлым ее народонаселением. Геродот отличает скифов кочевых и скифов-земледельцев и говорит, что первые господствовали над вторыми. Мы не станем решать нерешимого вопроса, принадлежали ли эти два вида Геродотовых скифов к одному племени или разным; для нас важно отношение — кочевые господствуют над оседлыми; для нас важно то, что в известиях летописца о начале русской истории мы находим то же отношение: кочевники или полукочевники хозары, живя на востоке, у Дона и Волги, господствуют над оседлыми племенами славянскими, живущими на западе, по Днепру и его притокам. Разница для нас здесь в том, что после геродотовского известия следует многовековой перерыв: туман застилает страну, и благодаря ему только смелая фантазия может рисовать какие-то образы и отношения между ними, тогда как с начального известия летописца, известия прямого и ясного, идет без перерыва целый ряд известий, объясняющих дело. В стране, посредствующей между Европой и Азией, — на украйне живут оседлые племена славян и по своему месту жительства входят в постоянные столкновения с кочевыми жителями степей; эти отношения должны положить резкую печать на историю народа, государства, которое образуется из этих оседлых племен. Мы видим, что кочевые господствуют над оседлыми, из чего заключаем, что кочевые сильнее оседлых. Но мы очень хорошо знаем, что сила кочевников всегда внешняя и скоропреходящая; столпившись в большую массу, они могут произвести опустошительный набег, но потрясти крепкое государственное тело не могут и скоро подчиняются его влиянию, его господству; потрясти, разрушить, овладеть они могут государствами только дряхлыми, отжившими или, наоборот, могут подчинить себе народы, находящиеся в младенческом состоянии, не успевшие привесть в связь свои части, сложиться в крепкий организм. Следовательно, если кочевники господствовали в конце первой половины IX века над оседлым народонаселением восточной равнины, то мы прямо заключаем, что последнее было слабо или от дряхлости, или от младенчества. Летописец указывает нам вторую причину: оседлое народонаселение жило еще в первичных формах быта, жило разрозненно, не успев выработать порядка и государственной связи. Таким образом, одно известие летописца о господстве хозар над славянами поверяется, объясняется и дополняется другими — о разрозненном быте восточных славян.

Ясно и точно летописец определяет