В глаза сразу бросалось обилие зеркал, ковров, мягкой мебели с позолоченными ножками. Потолки украшали всевозможные фрески и лепнина. Вся эта красота освещалась хрустальными люстрами и торшерами на резных шестах. Все просто кричало театральностью и помпезностью.

Но, как оказалось, со временем и к такому можно привыкнуть.

Стараюсь делать все как можно тише. Чтобы не разбудить свою лучшую подругу, временно живущую у меня со своим пятилетним сыном и моим крестником.

Кристи сейчас находится на стадии тяжелого развода со своим мужем. Две недели назад она ушла от него после того, как он в очередной раз поднял на нее руку.

Конечно, я не смогла отказать в помощи близкой подруге и сказала, что она может жить здесь сколько захочет. Все равно чаще всего я здесь только ночевала. Тем более квартира была просто огромная для меня одной. Моя бабушка была не из тех, кто довольствовался малым. И приобретая квартиру, видимо надеялась, что здесь будут часто бывать гости. Поэтому, помимо моей спальни имелось еще целых три гостевых.

Снимаю верхнюю одежду. Открываю высокий встроенный шкаф и вешаю плащ на вешалку. За ним же снимаю туфли и ставлю на полку для обуви, почувствовав приятное облегчение в ногах, проходив весь день в узких лодочках на высоком каблуке. Наверно, это единственный атрибут в моем гардеробе, олицетворяющий хоть что-то сексуальное, который еще пока остался у меня.

Тихо следую на кухню, едва не споткнувшись о цветную детскую машинку и разбросанные игрушки, оставленные моим крестником.

Улыбаюсь сама себе от ощущения присутствия кого-то здесь. С ними я не чувствую себя настолько одинокой.

Ведь за последние полгода я как никогда стала ярче ощущать окутывающее меня одиночество.

Захожу в помещение кухни, соединенную с гостиной. Под бежевыми деревянными ящиками над рабочей поверхностью горит теплая подсветка, немного освещая помещение. Поэтому не включаю дополнительный свет. Обращаю внимание, как красиво на окнах от пола до потолка в гостиной скопилась дождевая вода, блестевшая в свете окон домов напротив.

Не задерживаю взгляд и открываю холодильник. Достаю не начатую бутылку дорогого красного вина, сохранившегося из бабушкиной коллекции. Можно сказать, что бабушка была ярым коллекционером дорогих вин и мне также в наследство досталась обширная их коллекция.

Достаю из шкафчика бокал. Открываю бутылку и наливаю немного.

Делаю глоток фруктового прохладного напитка, ощутив приятное тепло, разливающееся по горлу, и от удовольствия закрываю глаза.

– Даже не поужинав, взялась за вино? – слышу сзади сонный голос подруги и поворачиваюсь.

Вижу ее, пусть и немного растрепанную, но в невероятно красивом шелковом красном пеньюаре с ажурным вырезом на груди.

Как всегда, восхищаюсь своей подругой. Даже в тяжелые периоды жизни она умеет выглядеть сексуальной.

Наблюдаю, как она ходит по гостиной и собирает игрушки сына, разбросанные по полу.

– Нет аппетита, – подхожу и ставлю бокал на белую мраморную столешницу, облокотившись рукой об ее поверхность.

– Когда он у тебя был лучше скажи? Посмотри на себя – кожа да кости, – держа игрушки в руках, осматривает меня с ног до головы.

– Подумаешь, пару килограмм сбросила, – пожимаю плечами, сделав очередной глоток вина.

Кристи кидает игрушки в специальную корзину, стоящую у светлого дивана в гостиной. Поворачивается ко мне и скрещивает руки перед грудью.

– Знаешь, Джулия, это уже не нормально. Ты должна что-то поменять. Ты еще совсем молода, чтобы хоронить себя.

Почему вдруг стало так горько на душе?

– Кристи, меня все устраивает в моей жизни, – нещадно вру, не отводя взгляда от карих глаз подруги.

– Да? – смеется. – Вот только мне ты не ври, – тычет в меня пальцем. – Я слишком хорошо тебя знаю.

Опускаю голову и смеюсь с досадой. Внутренности словно обжигает огнем, и скопившееся напряжение буквально рвется наружу.

– Что ты хочешь от меня услышать, Кристи? Как мне паршиво? Как отвратительно смотреть на себя в зеркало и чувствовать свою ущербность? Как мне дико больше не ощущать себя женственной и желанной? Прятаться за серой одеждой и сторонница любого мужского взгляда? – голос почти срывается, и чувствую, как слезы горечи обжигают глаза.

– Боже, детка, почему ты так думаешь? – замечаю в глазах подруги сочувствие. – Твой неудачный брак совсем не показатель того, что ты какая-то неправильная. Просто так сложились обстоятельства. Джон оказался из тех мужчин, которые дальше своего носа ничего не видят. И в этом нет твоей вины. Посмотри на меня, – разводит руками. – Мой муж на протяжении последних трех лет с периодичностью в несколько месяцев избивал меня. Но я не сдалась и не замкнулась. Да, я понимаю, что стану матерью одиночкой, но это не никак не лишает меня веры в то, что я еще смогу найти свое счастье. И ты должна верить. Потому что ты как никто заслуживаешь этого.

Смотрю на нее и думаю: как же я до такого скатилась. Я абсолютно потеряла веру в себя.

– Мне нужна помощь, Кристи, – не пытаюсь строить из себя сильную. Потому что сейчас меня трудно назвать таковой.

– Я помогу тебе, подруга. Мы сможем преодолеть это вместе, – подбадривающе улыбается.

И на душе хоть немного, но становится легче.

– Давай приготовлю тебе салат, – подходит ко мне, слегка сжав предплечье.

– Хорошо, – шепчу, поняв, как сильно проголодалась.

Глава 2

Ранним утром, позавтракав и дождавшись няню для Нейтона, ловим с Кристи такси.

Пусть даже у меня есть своя машина, но я уже привыкла добираться до работы на такси. И не пытаюсь изменить своей привычке. К тому же считаю себя не самым лучшим водителем.

Приезжаем в галерею и расходимся по своим рабочим местам.

Кристи давно работает на меня как блестяще справляющийся со всей финансовой частью специалист. Ее кабинет находится на первом этаже, а мой – на втором.

Помещение галереи выстроено немного в необычном стиле. Светлое, с открытыми окнами, выходящими на пешеходную улицу. Недалеко от знаменитой Уолл-Стрит. Так называемого финансового квартала города, места скопления банковских клерков, биржевых брокеров и работников фондового рынка.

Первый и второй этажи галереи соединены между собой в просторный зал, где проходят все выставки. А напротив входа, у дальней стены, по правой стороне находится деревянная лестница. Ведущая в мой кабинет с черными металлическими перилами в виде двух параллельных линий.

Помещение кабинета, занимающее весь этаж, своего рода открытая мансарда, только с плоским потолком. Сидя за своим рабочим столом, издалека я могу наблюдать за прохожими на улице. Кабинет огорожен лишь перилами, тянущимися от лестницы вправо и до самой стены.

Сразу принимаюсь