Неужели его не проинструктировали, что говорить в таком случае?

Глава 3

– Что ж, – кашлянул снова мужчина, – если вы со всем согласны, то как можно скорее.

Марина, проводив поверенного после разговора и подписания всех документов, отправилась к себе. Она не стала предлагать мужчине погостить некоторое время, вопиюще нарушив правила гостеприимства. Но ей хотелось хоть как-то насолить неприятному человеку.

Поверенный, явно желавший хотя бы отобедать, уехал с кислой миной. Марина до самого конца мило ему улыбалась, а потом еще и помахала вслед удаляющейся карете платочком.

– Что же теперь, юная госпожа? – утирая большим серым платком красные глаза, спросила старая служанка.

После смерти родителей Марианны Донна плакала почти каждый день. Насколько помнила Марина, та прослужила в доме Боунсов двадцать с лишним лет. Неудивительно, что женщина была настолько расстроена смертью хозяев, которые давно стали для нее близкими людьми.

– Собираем вещи и уезжаем, – ответила Марина. – Мы не можем оставаться тут дальше. Дом будет продан.

Служанка ахнула и заплакала еще сильнее.

– Как же так? – причитала она, всхлипывая. – Как же так? Как же мы теперь будем жить? Куда мы пойдем?

– Ну хватит, – попросила Марина, у которой от чужих слез начинала болеть голова. Самой хоть плачь! – Поедем в старое поместье.

– Но, – Донна оторвала руки от опухшего от слез лица и посмотрела на Марину, – господа давно там не были. Они хотели продать тот дом. Ох, там, наверное, сейчас все грязное.

– Ничего, – отмахнулась Марина и заверила служанку: – Отмоем.

Донна не стала возражать. В последние дни она даже немного побаивалась юную госпожу. Та всегда была милой и нежной, но после падения с лестницы любимую всеми в поместье девушку словно подменили.

Госпожа стала более резкой и суровой. Донна была уверена, что раньше такая ситуация довела бы Марианну до слез. Всем домом пришлось бы успокаивать юную баронессу.

А что сейчас?

После того как она очнулась, ни разу не заплакала!

Где это видано? А ведь до этого не ела толком, только и делала, что печально смотрела в окно и дни напролет проливала слезы, горюя об ушедших родителях.

И так глянет иной раз, что сердце екает в груди, а дыхание перехватывает!

И так жаль Донне стало их милую девочку, так печально на сердце, тоскливо. Это как юной госпоже пришлось страдать, чтобы вот так запереть свои чувства глубоко в душе, изменившись характером столь сильно!

После этого все слуги в доме усилили заботу о баронессе, надеясь, что их привычная милая девочка забудет о панцире, который вынуждена была надеть на свою душу, и снова покажется на свет.

– Не будет этого, – зловеще вещал конюх. Жуя травинку, старый Джо глядел в тот миг на Донну и многозначительно качал головой. – Выросла наша девочка. Не будет она больше тем милым цветком. Сломала ее злая судьба. Покалечила душу. Вот она и очерствела. Когда рана затягивается, она тоже становится твердой.

– Но ведь потом корка отпадает! – возразила тогда Донна, вытирая ставшие привычными за последние дни слезы. – А под ней молодая нежная кожица!

– Эк ты как хочешь, – усмехнулся старый Джо. – То у тела так, а с душами все по-другому.

– Много ты о душах знаешь, – фыркнула Донна, не веря ни единому слову старого плута.

– Да, видать, поболее твоего, – хмуро выдал старик, а потом встал, отряхнул штаны и отправился в конюшню. Время было уже позднее, пора кормить своих красавиц.

Глава 4

Смирившись с тем, что юная госпожа может никогда не стать прежней, Донна принялась всячески поддерживать девушку, надеясь, что неустанной заботой и лаской сможет помочь раненой душе излечиться.

– А как же вещи? – спросила женщина, глядя на Марину больными глазами.

– Заберем с собой, – хмыкнула Марина.

Она специально просмотрела бумаги на этот счет. В них упоминались деньги и сам дом, но нигде не было указано, что она обязана оставить в доме мебель и прочие вещи! А раз не записали, значит, все это принадлежит ей.

– И не только мои платья, – решила уточнить Марина, подумав, что слуги могут неправильно ее понять. – Мы заберем из этого дома все, что имеет хотя бы какую-то ценность.

Донна ахнула, прижав руки к груди.

– Это сколько же повозок нам будет нужно? – забормотала она задумчиво.

– Скажи старому Джо, чтобы нанял недостающие телеги в городе. Мы должны увезти все за один раз. И грузчиков пусть наймет. Наши спины не выдержат такой нагрузки.

– А деньги, юная госпожа? – неловко спросила женщина.

Подойдя к шкафу, Марина достала из него шкатулку, в которой Марианна хранила все имевшиеся у нее деньги.

Родители не часто давали девушке наличные, больше заваливали ее вещами вроде платьев или украшений. И того и другого у нее накопилось за эти годы достаточно. Если продать, подумала Марина, хватит на несколько лет на питание.

– Возьми, – достав пару таэлей, Марина отдала их женщине. – Этого должно хватить. Если не хватит, пусть старый Джо сам ко мне придет. А теперь можешь идти. И начинай собирать вещи.

Донна коротко поклонилась и торопливо ушла. Нужно было передать вести остальным слугам. До ночи еще далеко, Джо, если поторопится, еще успеет доехать до города.

Проводив взглядом служанку, Марина наконец выдохнула и рухнула в кресло.

Она устала! Она так дико устала, что не осталось сил ни на что! Привычный мир сгинул, сама она каким-то образом оказалась в совершенно другом месте и теле.

Какова цель ее пребывания здесь? Останется ли она в этом теле до самой смерти или покинет его в следующий миг? Эти вопросы тревожили, но ответов не было.

Первые дни Марина вообще не могла уснуть, опасаясь, что после засыпания больше не очнется.

Она не помнила своей смерти и не знала, что там осталось после нее, но возвращаться туда (где бы это ни было) все равно не хотелось.

Отбросив мысли, которые только тревожили разум, но никак не помогали, Марина оглядела комнату. Прищурившись, она решила, что не оставит мерзавцам, посмевшим ее обокрасть, ничего. Заберет все, что не приколочено! Да и то, что приколочено, оторвет и заберет!

Хмыкнув, она встала и принялась собирать вещи, попадающиеся на глаза. Работы намечалось много, нужно было успеть