Итак, когда же произошла завязка драмы? Возможно, в конце 20-х годов, а может, после 1930-го. Мари ждала третьего ребенка, которого хотела назвать Морисом, в честь своего погибшего брата. Но новорожденному не суждено было выжить. К скорби, печали и смятению примешивалось беспокойство: а вдруг у нее больше не будет детей? Сомнения молодой женщины рассеялись только четыре года спустя. Осенью 1934 года Мари вновь беременна. За два месяца до родов она приехала в департамент Ло. Такова традиция. «Моя бабушка требовала, чтобы все члены семьи рождались в одной постели, — объяснит позже Франсуаза Саган, si Здесь, в этой комнате, появились на свет моя мать, брат, сестра и я сама». Роды начались на три недели раньше срока. Среди ночи с 20 на 21 июня 1935 года Мари Куарез, находившаяся в одной из четырех комнат на втором этаже, попросила позвать сельскую акушерку, жившую как раз напротив. И ровно в 23 часа на свет появилась Франсуаза Мари Анн Куарез. Это случилось 21 июня 1935 года — в день летнего солнцестояния. В этот день Жан-Поль Сартр отмечал тридцатипятилетие.

А через некоторое время девочку крестили в церкви Кажарка. Поскольку Франсуаза — чудо-ребенок, то, в противоположность Сюзанне и Жаку, которые воспитывались очень строго, ее очень баловали. «Я говорю иногда, что с ней было очень легко, — вспоминала Мари Куарез. — Наверное, оттого, что у нее все было. Брат и сестра относились к ней прекрасно. Они не только не ревновали ее — они баловали Франсуазу так же, как и все мы».

Та, которую все называли Франсет или Кики, сделала свои первые шаги в Париже, на бульваре Малерб. Когда она входила в дом или выходила на улицу, привратница, мадам Клерман, непременно угощала малышку конфетами в красной обертке. Для нее писательница Франсуаза Саган навсегда останется очаровательным ребенком, которого она когда-то знала. Дома девочка бегала по коридору длиной в двадцать два метра, вскарабкивалась на деревянного ослика на колесах, пытаясь побить на нем все рекорды скорости.

Тем не менее в доме царила довольно строгая дисциплина. Франсуаза вспоминала, что, поскольку она была самой младшей в семье, ей приходилось долго ждать своей очереди, когда вечером обсуждали, как прошел день. Обычно ей не хватало терпения, слова так и Теснились на языке. Возможно, это и стало причиной ее быстрой речи и легкого заикания.

Из раннего детства у Франсуазы также остались в памяти ежедневные прогулки в парке Монсо с Жюлией Лафон, но больше всего впечатлений от летних каникул, проведенных у бабушки и дедушки, маминых родителей, в Кажарке. «Мы все время живем в Париже, а один месяц, летом, проводим у моей бабушки, — вспоминала она. — Конечно, я имею в виду детей, так как мои родители ехали развлекаться в Довиль на большой спортивной машине с открытым верхом. Они оба умели создать себе праздничное настроение и Любили все, что создавал Бугатти»[2].

«Если вы не родились в Кажарке, значит, вам там будет скучно», — утверждала Саган. Дети же не замечали, как летит время. Простейшее дело — пойти с кувшином к колодцу — вот уже настоящее удовольствие. Каждым воскресным утром они вместе с другими семьями отправлялись в церковь на мессу. Здесь все только и думали о том, как спастись от сухой и изнуряющей жары, что обрушивалась на деревню в середине дня. Вот тогда можно было немного отдохнуть, пойти искупаться или поиграть в закрытом саду рядом с домом на Тур-де-Виль. Но очень скоро этот зеленый островок стал слишком тесным для Франсет. Ей хотелось расширить место для игр. Она тайком исследовала дороги, ведущие к вершинам Косс, известкового плато, возвышавшегося над деревней. Позже она будет вспоминать, что вершины Косс — это «знойная жара, пустыня, километры и километры холмов, среди которых время от времени возникают разрушенные остатки деревень, оставленных людьми, которых жажда заставила покинуть эти места. Это еще пастух или пастушка, которые целые дни напролет проводят со своими овечками, у них серые лица, под цвет камня и одиночества. Это и несколько ферм, откуда люди по вечерам уходят на охоту, где пьют новое вино, которое в большинстве случаев имеет отвратительный вкус. Это необыкновенное спокойствие повседневной жизни, определенное состояние ума и постоянное веселье вечных отшельников».

Франсуаза — это мальчишка в юбке. Вместо того чтобы тихо играть в куклы, она целыми днями пропадала на плато Косс или лазила по деревьям. Часто она присоединялась к ватаге мальчишек из Кажарка, которые, видя ее каждое лето, замечали, как быстро она взрослеет. Их было около двенадцати, среди них Шарль и Жанно Рок, сыновья владельца гаража, малыш Брамель, Филипп Кляйн и Бертран Дюфене. «Когда Франсуаза была маленькая, — рассказывал Жанно Рок, — она всегда приезжала на каникулы к бабушке и дедушке. Тогда, до войны, у парижан еще не было принято проводить лето на море. В деревне у нас собралась большая компания мальчишек и только одна девочка — Франсуаза. Она была гораздо моложе нас, но следовала за нами повсюду. Она во всем хотела участвовать, даже в наших потасовках. Она была забавная, симпатичная и уже тогда очень быстро говорила». Эта девочка с тонкими волосами, хрупкая, в светлом платьице и кожаных сандалиях оказывалась невероятно проворной, когда на плато начиналась игра в полицейских и воров. Если случались стычки с бандой соперников, начиналась настоящая война. Франсуаза этого не пугалась, наоборот, она хотела быть в самой гуще событий. Эта отважная девочка считала себя взрослой; ей было всего лишь три или четыре года, но она не собиралась отставать от старших. С растрепанными волосами, раскрасневшаяся, с расцарапанными коленками и в разорванном платье, Франсет возвращалась домой, вероятно, сожалея о том, что ее собственные игры утомительны и, увы, не так интересны. С бутербродом в руках она устраивалась в старом плетеном кресле и склонялась над толстой и серьезной книгой. Она просматривала ее с почтением, которого заслуживают великие сочинения, но, заглянув ей через плечо, можно было увидеть, что она держит книгу кверху ногами. Вот как сильно ей хотелось научиться читать!

Лучезарное, беззаботное детство внезапно омрачилось. Июнь 1939 года. Кики исполнилось четыре года. Франция готовилась к войне. Девочка следила за всеми изменениями с широко раскрытыми глазами. Почему ее мать, всегда такая жизнерадостная, принимается плакать, прослушав радиосводку? «Потому что Франция под угрозой», — пытается объяснить ей Жак, ее старший брат. Почему отец, надев форму цвета хаки, обнимается и