Шрифт:
Закладка:
Откуда я знаю, что этот бритоголовый и есть Тимур Горин? А в нашей академии это не тайна. Отец Тимура — главный меценат и спонсор нашей академии. Имя Горина-старшего я часто слышу от преподавателей. И хочешь не хочешь, а знание, кто сын того, кто вкладывает сотни тысяч, - а может даже и миллионы, - в развитие нашей академии, передаётся здесь по воздуху.
Заметив Тимура, Полина слетает с подоконника, как будто её ветром сдувает, проталкивается через своих друзей к этому парню в чёрном, который уже расслабленно подпёр плечом стену и уставился в экран своего телефона.
Ладони Петровой сразу же ложатся на его грудь, а Горин резко смахивает их с себя. Он лениво отрывает взгляд от телефона и направляет мимо Полины, которая о чём-то ему тихо и заискивающе тараторит. Тимур смотрит куда угодно, но только не на нашу диву: скучающе шарит взглядом по коридору. М-да, «повезло» ему с Полиной. И мне даже становится жаль парня, но всего на секунду, пока он не натыкается своим взглядом на меня, сидящую на корточках посреди коридора и уставившуюся на него и Полину.
И его брови сразу же флегматично приподнимаются в немом вопросе. В глазах Горина четко читается: «Чего вылупилась?»
Мое лицо как кипятком ошпаривают. Прячу взгляд в пол и неуклюже под звонок на пару тянусь за оставшимися частями разлетевшегося конспекта. Собрав все тетрадные листы, засовываю их в сумку и поднимаюсь с корточек. Но даже не успеваю толком выпрямиться, как получаю неприятный толчок в плечо. Снова.
Такой резкий, что на пару секунд перехватывает дыхание. Да что за день-то сегодня? Всемирный праздник толкания в спину? Или опять Петровой неймётся? Резко оборачиваюсь, готовая принять на себя очередную порцию дерзкого взгляда Полины, но вижу перед собой не её глаза.
А глаза Тимура Горина. Холодные. Зелёно-карие.
— Прости, я тебя не заметила, — извинения слетают с моего языка сами собой.
Почему-то кажется, что Тимур сейчас выдаст мне какое-нибудь гадкое замечание. А чего ещё можно ждать от окружения Полины? Но Горин всего лишь пробегается по мне безучастным взглядом, гоняя жвачку у себя во рту.
— Аккуратней будь, — сипло произносит он.
Без укора. Без едкости и раздражения. Его голос лишён какой-либо интонации.
Прижав к себе помятые листы конспекта, я машинально киваю в ответ. Но Тимур Горин этого не видит, потому что я смотрю ему уже в спину и его бритый затылок.
Глава 2
Глава 2
Обычно пара по теории государства и права начинается с монотонной лекции нашего преподавателя. Могу ли я назвать себя фанатом этой дисциплины? Вряд ли… Пока что слиться с атмосферой юриспруденции выходит как-то не очень. Но деваться некуда, через пару месяцев заканчивается мой первый курс, а все темы я обычно зазубриваю перед сессией. Поэтому и приходится, высунув язык, конспектировать лекции. А Сонька, всегда сидящая по правую от меня руку, то и дело заглядывает мне в тетрадь, переписывая то, что успела записать я.
Но не сегодня. Сегодня лекция началась с того, что преподаватель уже минут пятнадцать отсутствует в аудитории после звонка.
Подперев ладонью подбородок, я бездумно рисую на полях тетради какие-то закорючки, пока Соня под боком залипает в телефоне, а в аудитории стоит жужжание голосов одногруппников.
Но больше всех шумят Петрова и Красно. Пока нет преподавателя, они снимают свой очередной странный ролик. Полина и Женя установили телефон на маленький штатив на первую парту в нашем ряду. Став перед ней, они повторяют какие-то движения на камеру.
От нечего делать я искоса поглядываю на этот цирк. И не надоедает же им изо дня в день заниматься одним и тем же: дёргаться под какой-нибудь модный трек и открывать рот.
— Блин, — сокрушается Женя, — опять я на видео как корова. Поль, давай переснимем.
— Мне нравится, — твёрдо отчеканивает Петрова.
— Ты там получилась классная, а я… — продолжает ныть её подружка.
— Не всем дано быть фотогигиеничными, — с пренебрежением бросает Петрова. — Вот я фотогигиенична, а ты просто нет…
Фото… чего? Я снова перевожу взгляд со своих каракуль на двух подружек. Вот и весь IQ Полины. Я со вздохом прикрываю глаза, а Соня слегка толкает меня в бок.
— Фотогигиеничная... Кажется, у Петровой реально вместо мозга одни лайки, — тихо хихикает она.
И я подхватываю её настрой. Посмеиваюсь, пряча под ладонью улыбку.
— Просветова, я что-то смешное сказала? — неожиданно резко и громко по аудитории разлетается голос Полины.
Уголки моих губ моментально опускаются, и Сонька тоже прекращает смеяться. Ясно. У Петровой явно со слухом лучше, чем с интеллектом. Но на её вопрос я отмалчиваюсь.
— Ау! Просветова, повторяю. Чего ржёшь? — уже с нажимом продолжает Полина.
И, как назло, всего пару секунд назад мои одногруппники жужжали как пчёлы, а теперь затихли.
— Ничего, — сухо констатирую я, поправляя невидимую прядь волос возле уха, а под ложечкой уже неприятно подсасывает.
— Я видела, как ты на нас глазеешь. Надо мной ржёшь? — боковым зрением вижу, что Полина медленно двигается к нашему столу, но я молчу, поджав губы. Надо быть умнее и просто игнорировать. Только вот Полина молчать не собирается. Подойдя к нашему с Соней столу, упирается ладонями в его поверхность, нависая надо мной. — Молчишь… Теперь не смешно. Язык в твоей жирной заднице застрял, да? — шипит Полина.
Всё это мне неприятно. Мои пальцы, всё ещё держащие шариковую ручку, сжимают её ещё крепче. Желания сейчас смотреть на Петрову нет, но я всё равно поднимаю на неё взгляд. Несколько секунд мы обе молчим. Глаза Полины сверкают надменностью и пренебрежением. Вот бы ответить ей, что-нибудь едкое.
Но Петрова вдруг одним резким движением руки смахивает все мои вещи со стола. Ручки, методичка — всё с грохотом летит вниз. И второй раз за день листы моего конспекта разлетаются по полу.
— Теперь посмейся, дура белобрысая, — на всю аудиторию заявляет Полина и вдобавок толкает меня в плечо.
И от её толчка у
