все они зачарованные люди, как решил Мейнгрим.

— Не верю, — Радка не сразу осознала, что это произнесла она.

Ей захотелось стать меньше, а лучше невидимой, но король и не думал сердиться на неё. Словно это нормально, что обычная простушка, пусть она и потомок короля, но совсем не чувствовала себя такой, и прекословила повелителю.

— Твое право, моя дорогая, — чуть склонил голову Ламберт.

Как будто кланяется. Король! Ей!

— Однако у меня в этом опыта больше, придется тебе верить мне на слово. Слово короля.

Радка хотела ответить, но пока она решала, что лучше — извиниться или поблагодарить, время ушло. Всадники поспешно спешились и все как один преклонили колено перед королем. Только сейчас Радка смогла разглядеть тонкое длинное перо оранжевого цвета, что выполняло роль застежки на плаще. И сразу стало понятно, почему так спокоен Мейнгрим — оранжевые, королевская гвардия. Они никогда не пойдут против короля.

— Они никогда не пойдут против короля, — вторил её мыслям Мейнгрим. Теперь он стоял почти вплотную к Радке, хоть смотрел по-прежнему не на неё. — До появления в нашем королевстве драконов они рассекали на пегасах, при необходимости готовы вернуться к ним. Их предки были в ближайшей гвардии Ламберта и многие полегли на поле боя. Чтут корону. Хорошие воины… Хоть и хуже нас.

Радка скривилась. Синие с самого начала казались ей гордецами, что Мейнгрим, что его сестричка Ева. Самые умелые воины? Быть может. Но не гнушаются и тем, чтобы подставить лишенную магии женщину под удар. Она так и сказала ему. Не удержалась. Куда делось её спокойствие, с которым она разговаривала с ним всего несколько часов назад? Она не знала. Появление короля, нет, появление кого-то, кому не всё равно словно освободило что-то внутри Рады. И язык зажил своей жизнью. Опять.

Лицо Мейнгрима побледнело, и он наконец перевел взгляд на неё. Лучше бы не смотрел, право слово. Синие глаза потемнели настолько, что казались черными. Радка снова инстинктивно прикрыла Фабуся. Мейнгрим моргнул, и его лицо стало по-детски беззащитным.

— Я никогда не обижу Фабиуша, глупая женщина, — прошипел он. — Когда ты это поймешь? Клятва нерушима!

— Этот господин досаждает тебе, дочка? — рядом встал отец, и Радка почувствовала, как горячеют глаза — того и гляди польются слезы. Её отец мог даже меньше, чем она против любого магика, и уж тем более Мейнгрима. Но он без раздумий готов был защищать её. Может, она ошиблась не сейчас, а еще в детстве, когда завидовала Янке с её родителями? Её отец был ничуть не хуже.

— Не совсем, папа, — со вздохом ответила она. — Просто он мой муж. И может досаждать мне сколько угодно.

— Понятно, — пробормотал отец, и Радка чуть не улыбнулась, представив, что он при этом думает. Наверное, что Мейнгрим будет получше старого обрюзглого Хенрыка. Что же, сама Рада в последнее время в этом уверена не была. Скупой старый первый муж хотя бы не предавал её, не дарил глупых надежд.

— Теперь всё будет иначе, — тихо произнес Мейнгрим, снова пытаясь поймать её взгляд, но Радка лишь отводила глаза. Что толку снова поверить и обмануться? Она была не из тех девиц, что могли дважды вставать на одни грабли, и не собиралась начинать.

— В одном ты прав, Мейнгрим, теперь всё будет иначе, — Рада вздрогнула, когда тяжелая рука в железной перчатке снова опустилась на её плечо. Король подошел неслышно.

Двигался он легко и плавно, при этом чувствовалась не только его мощь, но и умение воина. И как он сумел не растерять его за столько лет в личине дракона? Загадка.

— Вам пришлют знак королевского рода, мы не забываем близких.

Это Ламберт обратился к Радкиному отцу. И не побрезговал опуститься, чтобы поговорить с простым подданным! Кажется, Рада начала понимать, почему именно он был королем.

Отец, до того стоявший сгорбившись, даже немного приосанился. Радослава была рада за него, и только червячок сомнения продолжал грызть её. Что если она опять напрасно радуется как простушка, и внимание короля — это груз, а не наоборот. Теперь любые, кому неугоден король или она как его потомок, будут знать их слабое место. А еще — и Радка вздрогнула от нехороших предчувствий, что если она сама станет не нужна королю? Да, Ламберт говорил о вечном признании и её роли в его возвращении… Но это так похоже на магиков — быть благодарными тебе и тут же жалить предательством!

— Нам пора возвращаться в город, — теперь Ламберт обращался к ней. Мейнгрима он по-прежнему словно не замечал. — Мне нужно восстановить свой дворец.

— Я попрощаюсь с отцом, — Радке с трудом удалось оторвать руки от Фабиуша. Но сыну сейчас ничего не грозило, это она чувствовала. Она крепко обняла отца — впервые за сколько лет? — она не помнила.

У неё не было с собой кошелька, всё-таки не на ярмарку собиралась, но воротник её был украшен мелкими светлыми камнями, оттеняющими её почти белые волосы и светло-голубые рыбьи глаза. Их она и отодрала незаметно, безжалостно портя платье. Продолжая обнимать отца, она сунула ему в ладонь горсть камней, надеясь, что они чего-то да и стоят.

— Уезжайте, — шепнула она. — Подальше от колодцев. Подальше от короля. Подальше от войны.

Отец кивнул. Понял ли он, чего боится дочь? Да как, если она сама не понимала, откуда идет этот страх, совершенно непредсказуемый и ничем не обоснованный! Но он поверил, это Рада почувствовала.

За спиной поднялся ветер. Это драконы поднимались на лапы, переминались с одной на другую, ворочали крыльями. Готовились к полету.

— Привет маме передавай, — Радка отступила на пару шагов от отца и зашарила рукой в воздухе, пока за неё не ухватился сын. Только сейчас она смогла вздохнуть спокойно. Всё происходило слишком быстро, и за всеми событиями она боялась попросту не успеть.

Глава 2

Стыдно признаться было даже себе, но Манфред просто не выносил семью Евы. Великая яблоня свидетель, как он расточал комплименты этим воительницам и воинам, но лишь затем, чтобы они не поняли, как люто он их ненавидит. Прямые, жесткие, жадные до ссор и схваток. Стоило им только понять, какие страдания они доставляют, появляясь в их с Евой доме, как их бы и вивернами не вытянуть оттуда.

Но больше всех Манфред не