— Будет ли война? — спросил он. Так спросил, будто каждому в городе должно было стать ясно, с кем именно война.

Что же, теперь Ламберт никак не мог его проигнорировать.

Рада всё пристальнее вглядывалась в лица, узнавая всё больше знакомых. Мелькали и совсем чужие люди, но с цветными лентами каких-то мятых и пыльных мундиров, а у кого-то такие ленты явно впопыхах были намотаны на магическую перчатку. Словно только сейчас стало важно, к какому клану ты принадлежишь.

Рада снова посмотрела на Еву. Та уже пришла в себя и смотрела прямо на короля. Без обожания или подобострастия. Ровно, словно она была ему равной. И рядом с ней стоял Манфред. Радка поспешно отвела глаза, столкнувшись с его взглядом.

— Да, — хмыкнул ничуть не смутившийся король. — Вопрос, достойный магика синего клана. Но ответ ты знаешь и сам. Где цветочные, которых слишком много стало в наших городах? Они перебрались сюда, в средоточие магии. Заполонили наши улицы, выходят за наших сыновей, оплетают лживыми любезностями дочерей. Что скажешь, они готовы склонить головы перед своим королем?

Людское море пришло в шевеление. Все переглядывались, и Рада понимала, что происходит. Люди искали среди соседей цветочных. И не находили.

Кажется, королю и впрямь не обязательно было отвечать Мейнгриму.

— А моя жена? Она пропала этой ночью, почему? Она никому ничего не делала плохого! — раздался голос с другой стороны, и Радка едва не позеленела от злости, когда увидела, кто это говорит. Скарбимеж своей собственной персоной!

Сейчас её не удержал бы даже король.

— А как же Янка, госп… Как же Янка? — она в последнее мгновение оборвала себя на попытке назвать Скарбошека господином.

— Кто? — багровый магик смотрел на неё с недоумением.

— Мать вашего сына Годжика, моя Янка! — ух, так бы и треснула по голове за такие глупые коровьи глаза. У Радки прямо кулаки зачесались. Хорошо, что еще Ламберт ловко перехватил её за руку. Крепко и быстро, а с виду будто лишь слегка дотронулся.

— Где ваш дракон, Скарбош, — а вот Мейнгрим соображал куда быстрее. — Приданное Розы. Где он? Или тоже пропал?

Лицо Скарбимежа стало еще глупее, словно он силился что-то вспомнить и не мог.

— Ну да, — наконец произнес он. — Видимо, она на нем и улетела. Но почему? Что происходит?

Но король не ответил.

Он поискал глазами кого-то в толпе и мазнул рукой.

— Гаримар? — скорее спросил, чем позвал он.

Вперед вышел магик в потертом кожаном доспехе. На его плече была повязана лиловая лента. Никогда еще Рада не видела ничего подобного. У этого магика на обеих руках были магические перчатки!

— Гаримунд, мой король, — и он склонил голову. — Гаримаром звали моего отца.

— Ты продолжил дело отца, — кивнул Ламберт. Он не спросил, что сталось с тем, и Рада вскоре поняла почему. — Что с пегасами и драконами?

— Пегасы давно не видели неба, вынужденные таскать повозки по городу, но всё также кровожадны и сильны, мой король, — Гаримунд потер руку. — А драконы… остались лишь те, на которых гвардейцы отправились встретить вас. Все остальные исчезли.

И снова Радка прикусила язык. Она хотела спросить, куда же смотрел драконий… э-э-э… пастух? Но потом сообразила, что драконы вряд ли ютятся в загонах, скорее улетают в горы точно также, как они проделывали это на побережье.

— Некоторые из этих драконов — наши близкие, — Ламберт сделал паузу, позволяя жителям города самим прочувствовать сказанное. — Другие — сила, с которой нельзя не считаться. Подойти во дворец чуть позже, Скарбимеж, мы поговорим про твою жену. Про них обеих.

Он снова повернулся к Мейнгриму.

— Я ответил на твой вопрос, синий? — осведомился он сухо.

И Мейнгрим лишь кивнул, даже лицом не выразив своего недовольства. А вот Рада снова разозлилась, только теперь уже за мужа. Какой бы он не был, он был её. Её мужем, её проблемой. И даже королю не стоило вмешиваться в это.

Она бы с удовольствием ушла прочь, да даже в общежитие для начинающих магиков! Это место оставалось единственным, где она не чувствовала себя чужой.

Но рука Ламберта на плече Фабиуша не давала ей даже двинуться с места. А Фабусь, малыш Фабусь! Он так хорошо держался. Не плакал, не просился на руки. Но как же его было жалко!

— Ламберт, — Радка произнесла с почти сжатыми губами, совсем тихо. — Фабусь устал.

Как легко оказалось обращаться так к королю, когда речь зашла о сыне.

Ламберт кинул короткий взгляд на неё и неожиданно улыбнулся.

— Поданные королевства! — провозгласил он. — Я отвык быть среди людей человеком и совсем потерял счет времени.

Смешки со всех сторон дали понять, что горожане оценили шутку короля. Магик времени и вдруг потерял ему счет. Вот умора!

— Мой наследник, Фабиуш Белый, нуждается в отдыхе. Ради спасения, моего и всей нашей страны он с матерью, принцессой Радославой, сделали очень много. Они не спали всю ночь. Я же хотел бы взглянуть на то, как и чем дышит наша страна, но уже в другой обстановке. Прошу каждого главу клана представить мне наушник до вечера или подойти лично с утра.

Радка заскрипела зубами. Снова это направлено против Мейнгрима. Бывший Седой прекрасно знал, что у синего главы нет наушника. Специальный магик, обычно из горчичных или даже желтых с отличной цепкой памятью и прекрасно подвешенным языком, способный передать всё, что ему скажут, и нигде не запутаться… зачем такой боевым магикам?

Только пенять это Ламберту она не собиралась. И не только потому, что злилась на Грима. Просто сейчас проблем стало еще больше, чем раньше, и забивать голову еще и обидами синего ей совсем не хотелось.

Янка… Как Рада злилась на себя, что не рискнула расколдовать начала её. Она ведь чувствовала, что это именно Янка! И яблоко у неё было. Теперь же, когда у неё был Фабусь, а сама она была принцессой, завидовать красавице подруге не было ровным счетом никакого смысла.

— Мы обязательно отыщем твою Янку и других драконов, — король догнал её уже во дворце. Сама Рада, привычно подхватив тяжелого Фабуся на руки, торопилась за Берхтой, пообещавшей показать принцессе