Во время этого и других визитов в архивы я опирался на опыт и суждения нескольких архивистов, без которых мое исследование было бы невозможно. Я бесконечно благодарен им всем, но особо хотел бы отметить троих. Профессор Шайста Вахаб оказала мне исключительную помощь при работе с собранием Артура Пола в Университете штата Небраска в Омахе, а Галина Михайловна Токарева, главный архивист комсомольского архива РГАСПИ (Российского государственного архива социально-политической истории), помогла мне получить представление о деятельности комсомола в Афганистане. Клас Бьюрстром из Шведского комитета по Афганистану (ШКА) принял участие в этом проекте на относительно позднем этапе, но я глубоко признателен ему за то, что он не только рассказал мне о Национальном архиве Швеции перед моим визитом, но и во время моего пребывания в Стокгольме показал мне Сёдермальм, познакомил со множеством людей, у которых я взял интервью, а главное — объяснил, что такое fika.

И все же, хотя ростки будущих книг и возникают благодаря фондам, библиотекам и архивам, прорастать и в конечном итоге расцветать их заставляет дружба. Андреас Кнаб и Райан Берг всегда готовы были подставить мне плечо в течение нашего совместного года в Оксфорде, а дружба с такими людьми, как Эйрик Бьорге, Лукас Браун, Кайл Хаддад-Фонда, Винсент Хофер, Харви Ледерман, Закари Миллер, Скотт Мур, Джеффри Шоу, Люк Свидерски, Ардеван Ягхуби и Антон Зыков, поддерживала меня в трудную минуту. В Москве моими верными товарищами стали Октави Беллаванс, Алекс Хазанов, Том Хукер и Алессандро Иандоло, а во время жизни в других местах моими придирчивыми, но неизменно дружелюбными критиками были такие исследователи, как Джонатан Флугер, Кайвон Тегранян и Уильям Вахтер. На мне лежит неоплатный долг перед Шоном Гриффином и Джоном Раймо за то, что они согласились по несколько раз прочитать некоторые разделы рукописи. И я не забыл, как мы с М. С. держались за руки на лугах у Эльбы и не только.

За время моих исследований несколько семей приглашали меня в свои дома. В Москве семья Быстровых принимала меня в течение месяца, а семья Крутеевых провела для меня экскурсию по Электростали и потом устроила дома праздничное застолье. Семья Жаныбердаевых предоставила убежище во время холодной зимы в Бишкеке, а семья Барно принимала душным летом в Душанбе. Замира Юсуфжонова помогала мне в Худжанде, а Лия Ильсар превосходно сыграла роль принимающей матери во время последующих поездок в российскую столицу. Однако семья, которой я обязан больше всего, — моя собственная. Родные поддерживали меня во всем во время этого непростого предприятия: начиная с того времени, когда дали возможность изучать историю с вдохновлявшими меня учителями, и до тех моментов, когда они, замирая, отпускали меня в далекие исследовательские поездки. Мир, который они мне дали, наш с ними общий мир, не всегда был легок для жизни, потому что они несли крест воспитания ребенка-аутиста. Но это наш мир, который все члены нашей семьи обогащают, оживляют и постоянно создают. Эта книга посвящается им.

ВВЕДЕНИЕ

Это был самый обычный день в аэропорту Ташкента — одного из крупнейших городов Советского Союза, столицы Узбекской ССР. Утренние рейсы аэрофлотовских «Ил-18» в Бухару и Самарканд давно улетели, и у одного из выходов стоял в ожидании дозаправки самолет DC-8 компании «Финнэйр», направлявшийся из Бангкока в Хельсинки. На поросшую травой полосу совершил посадку самолет из Новосибирска, и его пассажиры спустились по трапу. В кафетерии аэровокзала официанты разносили узбекский плов, но даже это не могло нарушить унылой неподвижности советского аэропорта. Такие же обшарпанные буфеты можно было увидеть по всей стране от Риги до Владивостока, такие же металлические бачки с кофе — от Киева до Казани[1]. Огромный, отгородившийся от всего остального мира, СССР был не столько страной, сколько отдельной планетой. Однако, приглядевшись, даже в ташкентском аэропорту можно было заметить следы существования этого мира.

Среди пассажиров, прибывших из Новосибирска, был и Виктор Самойленко, журналист, получивший известность благодаря репортажам из Демократической Республики Афганистан — самого молодого в мире социалистического государства и южного соседа Советского Союза. Самойленко часто приходилось задерживаться в аэропортах во время бесконечных командировок по просторам советской Евразии. Однако здесь, в Ташкенте, было нечто особое. Он писал: «Говорят, что ташкентский аэропорт, несмотря на его кажущуюся схожесть с другими, впечатляет сильнее, дольше остается в памяти. <…> Здесь, как нигде чаще, встречались молодые Герои Советского Союза. И всем было ясно: Золотая Звезда получена „там“ за выполнение интернационального долга»[2].

Самойленко отыскал свой выход на посадку, из которого все еще выливался поток прибывших — «люди, побывавшие „там“, возвращающиеся из командировки советские специалисты и афганские дети, чьи родители погибли от рук душманов». Наконец, объявили посадку на его рейс. Пришло время возвращаться «туда» — в Афганистан.

Самойленко летел не один. Стоя в очереди, он разговорился с белорусским партийным работником, который рассказал журналисту о своей жизни. Во время войны его еще ребенком эвакуировали в Ташкент, и его вырастила узбекская семья. В детстве он думал, что его настоящие родители погибли, и взял фамилию своих узбекских опекунов. Однако оказалось, что мать выжила и после пятнадцати лет поисков нашла его в Узбекистане. Сначала он хотел вернуть себе первоначальную белорусскую фамилию, но в конце концов решил сохранить узбекскую — в честь «тех, перед кем он был в неоплатном долгу»[3]. Алимджан, по словам Самойленко, как и все его поколение, ориентировался на примеры из недалекого прошлого: советские семьи принимали беженцев во время гражданской войны в Испании, и это воспитывало «советского человека, человека-патриота и интернационалиста».

Самойленко, Алимджан и пестрая толпа — «геологи, строители, агрономы» — расселись в самолете отдельными группками «по интересам». Оказавшийся рядом с Самойленко общительный инженер — любитель статистики — стал рассказывать, что их ждет в Афганистане. «А теперь представьте себе, — говорил он, — что мы летим в страну, которая недавно занимала 127‐е место в мире по уровню образования, 119‐е по здравоохранению и 108‐е по национальному доходу на душу населения, что средняя продолжительность жизни афганца составляла всего 40 лет»[4]. Когда самолет взлетел и направился на юг, опытный журналист стал ждать уже знакомого ему ритуала. Всякий раз, когда ему доводилось пересекать границу