Сдающий кашлянул.

— Ваша светлость?

— Довольно.

— Благодарю. А теперь, джентльмены, вскрываемся, будьте любезны.

Себастьян и бровью не повел, лишь молча перевернул карты картинками вверх: валет червей, пятерка пик и шестерка бубнов. Двадцать одно.

— Черт вас раздери, Мабери! — не сдержался Дерри. — Как вам это удается — побеждать три раза подряд, а теперь еще и двадцать одно?

Остальные игроки за столом хмуро ворчали, но не выражали недовольство громко, подобно молодому виконту.

Себастьян перевел на него ледяной взгляд:

— Вы в чем-то меня обвиняете, лорд Дерри?

— Я… лишь указываю на… невозможное стечение обстоятельств.

— Мабери всегда везло, особенно в vingt et un. — Девон Сент-Джеймс, маркиз Эшбрук был единственным, на лице которого не отразилось ни разочарования, ни ухмылки, ни скрытого гнева. — Хорошая игра, герцог.

Блеск глаз маркиза подсказывал, что тот, в отличие от остальных собравшихся тугодумов, отлично понимает, что Себастьян просто хорошо умеет считать. Именно это качество было его отличительной чертой с того дня, как он в возрасте двенадцати лет освоил карты. Первое время он был уверен, что так делают все. Что же до Эшбрука… Возможно, ему было просто неинтересно или, напротив, он зациклился на победе, потому все время проигрывал.

Себастьян кивнул маркизу и поднялся.

— Прошу меня простить, джентльмены, я спешу на встречу.

— На встречу! — хихикнул мужчина по другую руку, сэр Гарольд Гиббет. — Могу предположить, что это за «встреча».

Мужчины стали ухмыляться и подталкивать друг друга локтями.

— Разве вы не расстались с любовницей несколько месяцев назад? — спросил Дерри. — Или уже нашли ей замену?

— Возможно, его светлость все еще рассматривает кандидатуры, — поддержал Гиббет.

— Не припомню, чтобы он отличался разборчивостью, — заметил Эшбрук. — Помнится, во время учебы мы говорили, что подойдет любая, кто в юбке.

По спине Себастьяна пробежал озноб.

— Прошу простить, я действительно спешу.

Не обращая внимания на замечания, герцог прошел к выходу и принял плащ у ожидавшего лакея. Он уже готов был переступить порог, когда услышал оклик:

— Мабери! Минутку! — К нему направлялся Эшбрук. — Скажите, куда вы так торопитесь? — Он посмотрел с прищуром.

Себастьян напряженно размышлял, стоит ли просто уйти или ответить? По опыту знал, что маркиз не отстанет, пока не получит ответ.

— Коль уж вам так интересно, я направляюсь на бал к Хоутонам.

— На бал к Хоутонам?

По выражению лица собеседника можно было подумать, что ответ звучал приблизительно так: «Я отправляюсь на виселицу». Впрочем, для таких отъявленных повес появление на этом балу равносильно смерти.

— Зачем вам там быть?! — удивленно воскликнул маркиз. — Решили выйти на рынок женихов? Свить гнездышко и покинуть наш клуб?

— Я не отказываюсь от членства в Бруксе, — хмуро отозвался герцог.

— Я имел в виду наш клуб закоренелых холостяков. — Эшбрук посмотрел с раздражением и перевел дыхание. — Я поспорил, что вы задержитесь так же долго, как я сам. Что до меня, надеюсь, даже в восемьдесят меня не выгонят из заведения мадам Клодет…

— Эшбрук, — перебил его Себастьян, — я не ищу жену. — И, видит бог, не собираюсь. — Я буду сопровождать вдовствующую герцогиню по ее просьбе.

— Ах вот как. — Маркиз выдохнул с заметным облегчением. — Слава богу, вы ведь мой единственный друг здесь, не хотелось бы лишиться вашего общества. — Ваш единственный друг?

Это высказывание могло быть верно много лет назад, совсем в другой жизни, когда они с маркизом вращались в одних кругах и предавались одним порокам. Больше их ничего не связывало. Теперь же у Себастьяна вовсе не было друзей, только приятели. А еще подчиненные, слуги и арендаторы. Последние пять лет не было рядом ни одного человека, которого он мог бы назвать другом.

— Да. Друг. Человек, которому доверяешь. Товарищ. Выберите на свой вкус. — Эшбрук похлопал его по плечу.

— Не выберу ни одного. И мы не друзья. К тому же не виделись много лет.

— И что? — Эшбрук был чрезвычайно серьезен.

Себастьян не сразу вспомнил, что маркиз принадлежал к той породе людей, которые могли долго не общаться с человеком, а потом начать с момента расставания, словно перерыва и не было вовсе.

— Бог мой, дорогой друг, мы ведь вместе выпивали во времена учебы в университете и, разумеется, навсегда останемся друзьями.

Себастьян молча смотрел на мужчину. В эти дни ему нужен рядом совсем не Эшбрук.

— Что ж, дружище, — весело продолжал тот, — поведайте, как поживает вдовствующая герцогиня?

Мабери не знал, что ответить.

— Вдовствующая герцогиня… — Он откашлялся. — Пожалуй, все хорошо, спасибо, что спросили. А теперь, если позволите, я действительно спешу.

Эшбрук тяжело вздохнул.

— Вы уверены, что предпочтете остаток вечера провести на этом скучном балу, а не с нами? Я знаю десяток способов провести время приятнее.

Себастьяну были отлично известны все эти способы, поэтому он поспешил отказаться. А ведь пять лет назад он, ни секунды не раздумывая, отправился бы с маркизом.

— Боюсь, будет невежливо заставлять маму ждать.

— Да, конечно, конечно. — Эшбрук активно закивал. — Передавайте сердечный привет ее светлости и будьте осторожны, не попадитесь в лапы мамаш, мечтающих удачно выдать дочерей замуж.

Себастьян сдержал улыбку.

— Непременно.

— Тогда приятного вечера, Мабери.

Кивнув, герцог направился к ожидавшей карете с фамильным гербом, дверцу которой придерживал лакей. Лошади тронулись с места, как только он устроился на бархатном диване, а Себастьян стал размышлять над словами Эшбрука. Тот прав, светский сезон в самом разгаре, он неминуемо станет объектом внимания матерей незамужних девушек. Появление на таком балу столь завидного холостяка сродни объявлению во всеуслышание намерения найти жену. Именно потому Мабери держался подальше от подобных мероприятий, привычка появилась еще до того, как он унаследовал титул. Он не собирался связывать себя узами брака, поэтому жена ему не нужна. «И возможно, не понадобится никогда», — мысленно заключил он, ощутив во рту горечь.

После кончины отца пять лет назад мама тоже не появлялась на светских мероприятиях, впрочем, она и раньше не очень их жаловала. Сейчас, пожалуй, впервые высказала твердое намерение провести вечер вне дома.

Грудь странным образом сдавило, но прислушиваться к ощущениям не было времени. Карета остановилась. Выглянув в окно, он понял, что перед ним дом графа Хоутона на Ганновер-сквере. Проклятие, он опоздал. Следовало лучше рассчитать время пути и выехать из клуба раньше. Мать наверняка сердита, что он не встретил ее. Скорее всего, она уже внутри.

Себастьян спешно поднялся по ступеням, миновал холл и был остановлен приветствиями дворецкого у входа в зал. Раздраженный от нетерпения, молодой человек