Шрифт:
Закладка:
Противный звук горящих на асфальте покрышек резанул по ушам. Боковым зрением успеваю лишь заметить что-то желтое, летящее в меня с дороги. Удар, тьма… Жаль, даже не понять, что это смерть. Так и оторвавшийся внезапно тромб не дает понять, что ты умираешь. Или во время операции. Заснул… и не проснулся. Старуха с косой вездесуща и молчалива.
Етить-колотить! Свет впереди. Неужели? Оглядываюсь. Да нет. Ни воспарения духа над бренным телом, вообще ни фига. Тьма вязка по сторонам. Врали нам, получается, кинофильмы? Архангелы, ау!
Живой! Дышу! И свет льется, как положено из окон. Чуть не подскочил с койки, но вовремя вспомнил, что я жертва аварии и мне положено лежать. Пронесло и на этот раз! Фу! Потолок точно не из моей квартиры. Пожарная сигнализация, воздуховоды вентиляции, обстановка скорее казенная, пусть и модерновая. Так чай, столица, а не провинция. И у меня ДМС, а не абы как! В гробу и тапочках я видал обычную страховую медицину. Давиться кашей с комками и теплым спитым чаем, выслушивая ворчание санитарок.
Внезапно слышу поблизости некий шум и мягкий женский голос:
— Сынок, сыночек, ты проснулся?
А?
— Мама?
— Сыночек, ты в порядке?
Нет, я все-таки помер и в раю. Осторожно поворачиваю голову и пытаюсь разглядеть женский орел, овитый пшеничного цвета волосами. Приходится жмуриться, с той стороны как раз стоит окно, и лица в тени не разглядеть. Часто моргаю и пытаюсь привстать. Ох, ты ежмень корень! Башка чуть не раскололась. Какой к чертям рай⁈ Разве там может так болеть голова? Затем не в тему вспоминаю «мытарства» и «40 дней». Становится себя жалко. За что такое наказание?
— Мама?
— Никитушка! Ко мне прижимается мягкое тело, на лицо мне капают слезы.
Тысяча чертей! Это и не Чистилище. Я в больнице, но почему не Ростик, а Никита? Неужели в мозгах все перевернулось? Стараюсь успокоиться. Вот это более реалистичное объяснение. Очень может быть, что я на самом деле Никита Иванович. И виной путанице — старческое слабоумие. Точно! Помню имя у меня вроде славянское. Хотя позвольте! Я же точно помню курс USDT на вчерашний день. Девяносто два. Значит, с памятью в порядке! Где собака порылась?
Наконец, неизвестная дама отдвигается, а то больно уж нескромно получается так прижиматься. И я вижу её во всей заплаканной красе. Мать моя женщина! Нет, это не мама моя, это мама Никиты, моего внука, то есть по факту мне сноха. Отношения, с которой не сложились с самого начала
Видимо, что-то тут же отразилось на моем лице
— Ты что, сынок, маму не узнаешь?
«Какой я тебе сынок, дамочка⁈»
В голове смутения, сомнения, но отвечать требуется. Баба, судя по всему, на грани нервного срыва, в голосе отчётливо слышна паника. Толстый боженька на велике, забери меня отсюда! Пусть это все станет сном. Ладно? Выдохнул и как можно бодрее ответил:
— Все нормуль, мам. Просто башка болит.
Голос не мой, но голова и в самом деле бо-бо. Сотрясуху словил. Было у меня как-то подобное в отрочестве.
— Я сейчас, сыночек, к доктору и тебе таблетку дадут.
Таблетка — это хорошо. «Я таблетки не боюсь. Если надо -проглочу!»
— Хорошо, мам!
В голосе побольше бравурности, и Зиночка срывается с места. Она всегда сидела над Никиткой как клуша. Один ведь ребеночек. Мамкин пирожочек!
Пытаюсь присесть. Яппонский магнитофон! Башка как будто взрывается в районе затылка. Не, лучше дождусь таблеточки. Успеваю заметить, что палата одноместная в меру приличная, даже по ДМС дают обычно двухместную. Но собственный санузел, скажу вам, это Зер гуд. Помню, лежал я как-то в районной больничке. Так уж получилось, словил «муху» в командировке. Это филиал ада на Земле. Кстати, а где мой смартфон? Не успеваю додумать мысль, как в палату влетают двое. Зина и человек в зеленом. Да, врачи давно ходят в разноцветной униформе. И это лучше, чем в белом. Глаз хоть радует. Врач сильно смахивает на элитарного медика из телевизионной рекламы. Белозубая улыбка, умная физиономия. Излишне бодрая, что настораживает. Дежурный, кого посылают к таким чокнутым мамашам? По мне обычные врачи завсегда измотаны лишними сменами и придурками больными.
Вопрос не менее безмозглый:
— Ну как ваше самочувствие?
«Меня машина сбила, пентюх! Какое к хренам самочувствие?»
— Он, доктор, на боль в голове жаловался.
— Это нормально, — опять эта неадекватная улыбка. Уважаемые медики, не улыбайтесь, пожалуйста, при пациенте. Этим вы их в ступор вводите. То ли ты сейчас концы отдашь, то ли доктор очкует от твоих ближайших перспектив. С такой же идиотской улыбкой врач констатирует — «Помер!» и отправит твою тушку в морг. — Он же упал с самоката на гранитный парапет.
«Никитка, совсем дурак? По набке на пидарской доске гонял?»
— Но вы же дадите ребенку таблетку?
Тон Зиночки угрожающе требовательный. Понятно, уложила корзиночку по корпоративной страховке. А та, скажу вам, блатная донельзя.
Доктор-Лектор, гад такой, идиотски жизнерадостно отвечает:
— Не таблеточку, а укольчик. И все как рукой снимет! И попрошу недолго тут. Больному остро необходимо покой.
«Точно не доктор, а „разводящий“ для работы с клиентами».
Зина еще немного поквохтала вокруг меня, оставила на тумбочке яблоки, воду и убыла восвояси.
Затем в палату тихо вплыла медсестра. Настоящая. С недобрым взглядом и жилистыми руками. Но укол она сделала мастерски. Я даже не пискнул. Медсестра одобряюще хмыкнула и пробасила:
— Лежи, болезный. После такого падения лучше не вставать. Пи-пи захочешь, вот кнопка.
Я уныло кивнул. «Утки» мне под задницу еще не хватало! Но еще больше меня мучил животрепещущий вопрос:
— Что, черт побери, в нашем мире происходит?!!
Глава 2
Никита-Ростислав. Москва — Далекое далеко Трансфер
В незадачливой жизни Никиты Орлова этот невезучий день стал поистине пиковым. Мало того что я проспал,
