прошлый год двенадцать человек сожрала. Вот же… неужели дело только в цифрах? Эдак мы к утилитаристам скатимся, пусть несколько людей страдают ради счастья многих. Это же прямиком к Джону Стюарту Миллю с его «прикладной нравственностью». Хотя, у Генерала тут скорее Дэвид Пирс и его «Гедонистический Императив», он же словно на антидепрессантах весь город держит. Нет, такой выбор должен делаться добровольно, тут я согласна, однако не так. — она вспоминает что говорил ей Генерал — что получить Дар Дракона — большая честь и что люди, которые идут в Озеро Искренней Радости — делают это исключительно добровольно. Тут она прямо вот скепсис испытывает — у нее не сильно-то и спрашивали, хотели просто засунуть и все. Кроме того, с возможностями Генерала и Дракона, принудить человека к тому, чтобы он вот прямо сам захотел в это озеро прыгнуть — не так уж и сложно. Вон, самого Генерала так и сломали в свое время, предложив возмездие, жизнь и воскрешение любимой. Хотя… за такое любой пошел бы. Вот и складывается этическая дилемма, которую решать у нее времени нету вовсе. Не ее это дело.

— И все равно. — говорит она: — людей есть это как-то… пусть даже только их духовную энергию, но все равно сомнительная практика. Хотя опять-таки, большинство в городе и не замечает, а те, кто в Озеро идут — их единицы.

— А мне Старшая Сестра не дает людей есть. — подает голос Джиао: — нечестно.

— А ты все-таки меня слушаешь. — удивляется Сяо Тай: — ну, конечно, как только про еду говорят, так ты тут как тут.

— Еда — это важно. Юи-чан говорит, что еда, алкоголь и секс — это основа существования мечника. — говорит Джиао и берет очередной кунжутный шарик с блюдца.

— Еще раз замечаю, что иногда ты — слушаешь. И запоминаешь. Жалко только, что так выборочно. Еда и секс, хм. Ты, чего — знаешь, что такое секс?

— Конечно. Это когда Юи-чан по ночам к стене отворачивается под одеялом и тихонечко так кряхтит… — она изобразила как именно: — и одеяло на ней трясется…

— Вот что, Джи Джи, я тебя в этой области просвещать не собираюсь. — говорит Сяо Тай: — еще чего не хватало. Но как увижу Вишенку, так озадачу. Нечего ребенку голову морочить, пусть все правильно объяснит. С этими… пестиками и тычинками. Или как тут принято объяснять? С уточками-мандаринками, тучкой и дождиком. Еда, алкоголь и секс… наверняка она этого у старого хрыча Шибуки нахваталась, вот кто бабник. Самой двадцать три, а до сих пор девственница, тоже мне… а людей есть я тебе не дам. Ну… разве что очень плохих.

— Плохих людей много. Спасибо. — кивает Джиао и Сяо Тай тут же спохватывается.

— О чем это я! Так, стоп. Никого не есть, сперва у меня спрашивать! А то ты сейчас начнешь… слышишь? Никого не есть! Только с моего прямого разрешения.

— Поняла. Можно мне стражника в коридоре? Он не очень. У него мама старая, а он про нее забыл совсем. И не молился давно уже. А по запаху если судить, так еще и алкоголь на службе потребляет. А еще…

— Нельзя.

— Стражник на втором уровне, где галерея, он очень плохой. Постоянно ругается страшными словами и не чтит предков. Мошенничает в карты.

— Нет!

— Городской Совет. Там все плохие. Они взяток не берут, но если бы не Генерал Лю и прямое управление…

— Так. Ну-ка прекрати. Ты чего, такая голодная? Не хватает чего в организме? Или это для Кики?

— Голодная. — опускает взгляд вниз Джиао: — сладости… они не утоляют этого голода. Только притупляют ощущения. Мне есть очень хочется. И ей тоже. Вот прямо очень. А мертвяки эти — от них только во рту как будто песок и все.

— Мда. — говорит Сяо Тай, оглядывая свою подопечную. И что делать? Пойти, попросить Генерала Лю выдать им парочку преступников, чтобы Кики поела? Вот это точно уже не просто расширить окно Овертона, а выбить его к чертям. Сегодня преступников, завтра тех, кто не понравился, а послезавтра — просто поесть захотелось, а там и до того, чтобы сидеть и похрустывать детскими косточками недалеко. Если бы Джиао не была такой кристально честной — может было бы немного легче — мелькает трусливая мысль. Я бы просто отвернулась, а она вышла в город, погулять с Кики… вернулась бы сытая и довольная, только платочком с мордочки кровь вытереть и баиньки. Но нет, если уж Джиао чего запретили — то будет выполнять. Нужно что-то с ней решать. Хорошо, если кругом разбойники и грабители, чиновники продажные, работорговцы и вообще, людской сброд, тех можно Кики скормить не особо жалея.

— Сколько еще продержаться сможешь? — спрашивает Сяо Тай. Нужно выяснить все, Джиао честная, скрывать ничего не будет, а информация сейчас очень важна.

— Не знаю. — отвечает бледная девица: — слабость у меня. Я никогда так еще себя не чувствовала. Раньше всегда… в деревню кто-нибудь да приходил.

— Так. То есть тебе не мясо нужно, пусть даже человеческое, я правильно понимаю? Ты же мертвяков ела… тьфу ты, Кики твоя. Ай, неважно. Я знаю, что ты и она — одно и то же. Она часть твоего тела, продолжение тебя. — Сяо Тай вспоминает видения, которые промелькнули перед ней в момент просветления и осознания единства с Вселенной, в том числе и короткое виденье настоящего тела Джиао. Эксперимент гениального ученого, флуктуация реальности или невероятная мутация? Она не знает. Но с таким вот телом ей нужна прорва энергии. Откуда она ее получает? Было ли неизбежным то, что она в конце концов съела всю деревню? И… как именно «съела»? Тела остались, значит Джиао и Кики потребляют что-то другое. Духовную энергию? Ци? А может…

— Я никогда это и не скрывала. — отвечает Джиао: — помните я в тот раз вам говорила, что у меня Кики чешется? А вы ее почесали? Думала вы знаете… только больше не чешите под челюстью, там щекотно.

— Надо значит тебя накормить… скажи, а чем именно ты питаешься? Ну, кроме сладостей, которые тебя не насыщают?

— Не знаю. — отвечает Джиао. Сяо Тай вздыхает. Надо будет найти чем ее накормить… интересно, а если на охоту выехать, сойдут ли для Кики олени? У