Шрифт:
Закладка:
– Да нет, просто КМС по арбалетам довольно редкое явление. Если б кто-то был, то, скорей всего, смог бы проделать то же самое.
И тут помреж Катани сделала решительный шаг вперед и сказала:
– Ну, вообще-то, я… то самое редкое явление.
Дашков обернулся и удивленно уставился на девушку:
– Что, правда?? Так вы тоже КМС?
– Да.
– Это замечательно! Хотите пострелять? – и он протянул девушке арбалет и колчан.
Катани слегка прикусила нижнюю губу, потом решительно взглянула на него:
– Так не интересно. Давайте пари.
Вот так девчонка! Дело принимало неожиданный, и потому опасный для чьей-то гордыни оборот: проиграть женщине… ну, это, знаете ли, на любителя.
Однако у Дашкова уже загорелись глаза:
– Принимается. Ваши условия?
– Стреляем по очереди в десятку, на две мишени, с положения стоя, с 20 метров, до разницы в 2 промаха.
– Идет! А на что спорим?
– На желание.
– Вообще любое?! А если я…
– Любое, – подтвердила девушка
Публика – массовка и съемочная группа в полном составе – зажужжала в предвкушении невиданного аттракциона, десятки телефонных камер нацелились на его участников. Григорий Осипович предложил себя в качестве рефери, и битва началась.
Поскольку на площадке не было флага для определения силы и направления ветра, первый выстрел для обоих стрелков был пробный.
Катани неторопливо установила стрелу, сняла с предохранителя, задержала дыхание и плавно спустила курок.
– Десять! – объявил судья.
Дашков откровенно восхитился выстрелом и встал на позицию. Выстрел.
– Десять! Начинаем стрельбу до 2 промахов.
Сначала все шло хорошо, Дашков и Катани держались уверенно, и он сам не понял, когда и почему вдруг стал волноваться. Чем стабильней стреляла девушка, тем сильнее становилась боязнь промахнуться. Что за…! Такого с ним никогда не случалось.
Я что, боюсь проиграть девчонке? Ну ты даешь, Дашков. Ладно, бойся дальше, если хочешь, чтоб рука дрогнула.
Он не хотел, конечно. Но она дрогнула.
– Аут! – провозгласил Григорий Осипович. Массовка испуганно взвизгнула и смолкла. Дашков оставался внешне невозмутим, но улыбка с его лица исчезла.
Катани шла напролом, уверенно и спокойно. Андрей еще сопротивлялся, но было ясно, что это непреодолимое форс-мажорное обстоятельство в лице милой девушки с железной хваткой его уже сломило. Второй промах был лишь вопросом времени, и через десять минут этот вопрос был решен.
– Аут! Поздравляем победителя! Благодарим участников за доставленное удовольствие! – воскликнул судья, и зрители разразились криками и аплодисментами, а съемочная группа во главе с режиссером кинулась поздравлять помрежа.
Дашков же расстроился, как ребенок, и держался из последних сил, чтобы не сбежать с места позорного гендерного поражения. В конце концов он собрался с духом и подошел к победительнице, приветливо улыбаясь:
– Мои поздравления! Я искренне впечатлен. – Он склонился и поцеловал ей руку. – Какую же вы хотите награду, мой победитель?
Катани посмотрела на него странным, долгим взглядом…
Прикидывает, как бы надо мной покруче поглумиться, подумал Дашков и ненароком задержал ее руку в своей.
Но девушка мягко высвободилась и сказала:
– Благодарю вас, Андрей Юрьевич, что не сочли для себя возможным выиграть у дамы.
Она еще и благородство проявляет! Да, сделала меня девочка по полной программе.
– Так что же изволит пожелать юная леди?
Ожидая ответа, Дашков слегка склонился и так и стоял в полупоклоне, как какой-то добропорядочный японец.
– Если не возражаете, я пришлю вам свое желание по почте.
Но отреагировать он не успел.
– Так! Перерыв окончен! Прошу всех на площадку! – раздался грозный мегафонный голос, и всё вокруг пришло в движение, забурлило и распределилось в пространстве согласно штатному расписанию.
Съемки продолжались еще в течение двух недель, с Катани Дашков больше не пересекался, письмо с требованием так и не пришло, и он решил, что и «желание», и само пари было просто игрой на публику. По окончании съемок она уволилась и, по слухам, даже уехала из страны.
Тогда он и не подозревал, чем обернется для него невинная шутка милой девушки…
2019 год
Она мыла пол на веранде, согнувшись пополам и демонстрируя ему свои длинные ноги… ну и все остальное. Он смотрел на ее тонкую, гибкую, совершенно юную фигуру и, как всегда в последнее время, испытывал неприятное, как начинающаяся зубная боль, чувство вины… за что, собственно? Вот это его и грызло, всю душу изъело, как крыса плинтус. Что вообще происходит?? Почему он, так ее обожавший и желавший, теперь смотрит равнодушно, как на давно принадлежащую ему собственность, и ничего не хочет от этого идеального тела этой идеальной женщины, своей жены?..
– Андрюш, кажется, почта пришла, можешь глянуть? Сегодня должны BAZAAR принести с твоей новой фотосессией. И приходи кофе пить.
Ольга разогнулась и посмотрела вслед мужу, безропотно уходящему, куда послали. В этой безропотности, как и во всем стиле их общения – просьбы, шутки, поцелуйчики – она уже давно не чувствовала того, давнего, своего Андрея. Дома весь он без остатка принадлежал дочкам, он был их непревзойденным кумиром, и это, конечно, здорово, но… Благовидная отчужденность между ними почему-то росла. При этом она чувствовала, что он ей не изменяет: она слишком хорошо выучила прошлый урок с Эрикой Липской и прекрасно знала, какой он, когда пытается лгать. «Нет, тут что-то другое. Что-то, в чем никто из нас не виноват, но… Хоть бы он уже уехал в этот свой концертный тур, нет сил больше поддерживать это непрерывное «все будет хорошо». Она бросила на пол тряпку, не отжимая, и пошла варить кофе.
Он стоял в прихожей, рассматривая почтовые трофеи. Журнал действительно принесли, но основное его внимание привлек конверт, на котором по-английски было написано «Господину Андрею Дашкову». Без обратного адреса, недешевый, с тиснением. Он, сам не зная почему, не стал распечатывать письмо, а спрятал его в карман и пошел на веранду. Письмо он решил почитать завтра утром по дороге на съемочную площадку: за ним всегда присылали машину, чтобы звезда могла расслабиться или даже доспать недоспатое.
С утра все трое его девочек были одарены комплиментами и шутками, а также потисканы и зацелованы веселым, озорным папкой и нежным, чутким мужем.
Он сел в машину, дождался, пока водитель вырулит на трассу, и вскрыл конверт. В нем было письмо и чек.