Шрифт:
Закладка:
Все эти качества в разной степени были присущи Арипову. Может быть поэтому он руководил такой сложной целинной областью вот уже второй десяток лет.
Тем временем попросил слова Хусаинов, агроном совхоза из Кокдарьи. Он поднялся на трибуну и некоторое время стоял, нервно теребя пухлыми пальцами бархатную обивку и низко опустив голову.
— Старики не разрешат затопить Кокдарьинскую котловину, — тихим глуховатым голосом заговорил он, — там есть святой мазар. И к тому же, еще должно пострадать восемь кишлаков… Да и овцы одного отделения совхоза круглый год там на подножном корму…
На этом он закончил свое выступление, незаметно выскользнул из-за трибуны и отправился на место, так и не подняв головы.
Зал загудел, послышались выкрики:
— Он сын ишана!
— Правильно говорит, нельзя трогать святое место!
— А это еще нужно доказать, святое ли оно!
Абдуллаев поднялся, и зал притих.
— Слово имеет первый секретарь обкома партии товарищ Арипов Мухаммед Арипович.
Зал словно взорвался, приветствуя Арипова. Абдуллаев, увидев первого секретаря за трибуной, успокоился. Баскаков наблюдал за первым секретарем с некоторым волнением. Он понимал, что от выступления этого человека во многом зависит судьба Кокдарьинского проекта.
— Интересный вы народ, — неожиданно начал Арипов. — Ходили, плакали, убеждали нас, — и посмотрел в сторону Абдуллаева, — а вот себя убедить до конца еще не смогли. — И он снова помолчал. Затем, перебрав бумаги и внимательно посмотрев в зал, тихо продолжил:
— Государство вам дало восемьдесят миллионов рублей. И не в долг, и не под ссуду. Дало эти деньги не потому, что они лишние, а потому, что вы просили их для дела. Для очень важного дела — увеличения производства продовольственной продукции, удовлетворения спроса населения на продукты питания, а это, как вы знаете, важнейшая программа нашей партии.
Переждав аплодисменты, Арипов вдруг тепло улыбнулся.
— Наша политика такая, чтобы курсак[1] был полный. Так, что ли, товарищ Абдуллаев? — обратился он в президиум.
— Правильно, Мухаммед Арипович, — ответил скороговоркой председательствующий и тоже улыбнулся.
В зале одобрительно засмеялись.
— Ну, а что касается уважаемых аксакалов долины Кокдарья, то поручите мне поговорить с ними от вашего имени.
И спокойной походкой, слегка сутулясь, пошел на свое место.
В зале никого не удивило намерение Арипова поехать по бездорожью в горы к аксакалам кишлаков. Для него это было характерно. Почти все в области знали, как первый секретарь обкома однажды ночью приехал в общежитие к студентам педагогического института и начал считать лампочки в коридоре, проверил, как работают санузлы, имеются ли кипятильники, как закрываются двери, тепло ли в помещении. На другой день состоялось бюро областного комитета партии. В институт сразу же повезли стекло, матрацы, кипятильники, чайники, газовые и электрические плитки… Студенты долго помнили его визит: все огрехи были исправлены, как по щучьему велению. А еще первый секретарь обкома партии как-то зашел в детский сад. И от этого посещения выиграли все детские сады области. Осенью прошлого года Арипов лично решил поговорить с трактористами и механизаторами области. И не просто поговорить, а и осмотреть технику. Так и сделал. Дал команду собрать все трактора района в определенных местах. На это мероприятие ушло около десяти дней. Устал секретарь, вымотался, но остался доволен. А перед хлопкоуборочной поговорил почти со всеми механизаторами. И люди тепло вспоминали встречи с первым секретарем обкома партии. Правда, кое-кому из механизаторов пришлось и посмущаться. Ведь Арипов в течение почти десяти лет директорствовал в МТС. Хорошую он там прошел школу общения с людьми, да и технику познал, что называется, до самых мелочей. А может эта любовь к технике и к людям, что управляют ею, осталась у него с тех самых военных лет, когда он на своей тридцатьчетверке, будучи командиром танка, исколесил многие дороги войны. В общем, как бы там ни было, Арипов был неугомонным и вездесущим человеком.
Экспедиция Баскакова
В райцентре задерживаться не стали. Сразу же после пленума отправились в путь. Баскакова посадил с собой в потрепанный уазик директор Кокдарьинского совхоза Майлиев, грузный и угрюмый с виду человек. «Да и где ему быть веселым?» — поймал себя на мысли Виктор Михайлович, когда впервые увидел этого человека. У него тысяча забот. Совхоз дает зерно, табак, каракульские смушки, мясо, шерсть, молоко, фрукты, овощи и многое другое. Если весной побольше забьют ягнят на каракульскую смушку, то на приплод меньше останется. На приплод больше оставишь, план по каракулю не выполнишь. Вот и крутится директор между этими заданиями. Иногда находит золотую середину, а иногда — нет.
Вообще, по мнению Баскакова, в сельском хозяйстве много странностей. Или он чего-то недопонимает? Не специалист. Но ведь есть такой инструмент, как логика, а она не всегда здесь в почете. Вот сейчас, к примеру, в районе идет косовица хлебов. В долине они созрели. И хозяйства сдают зерно. А в Кокдарье, на горных массивах, хлеба стоят недозрелые, зерно только наливается, но директора совхоза в районе, да и в области, буквально за душу берут. Почему не сдаешь зерно? Почему из графика выбиваешься? Вон другие уже заканчивают… Виктор Михайлович помнит, как однажды на совещании на подобный вопрос Майлиев ответил: «А вам что нужно — зерно или график?»
Вместе с Баскаковым и директором совхоза в тряском уазике подпрыгивал, как колобок, Хусаинов, тот самый агроном совхоза, который выступал сегодня на пленуме. Еще когда он был председателем рабочкома совхоза, его на конференции избрали членом пленума райкома партии. С председателей рабочкома его сняли прошлой осенью, а вот в членах райкома он пока еще остался. Баскаков слышал, что Хусаинов не удержался в профсоюзных лидерах по той причине, что содрал с учителя Достоева десять тысяч рублей калыма за свою младшую дочку Кизбиби…
В долине стояло знойное лето. Хлопковые поля становились тучно-зелеными, а это значит, наливается курак — хлопковая коробочка, виноград набирает сахар. Но здесь, в предгорье, все было словно в заторможенном состоянии — еще цвел гранат и вишня была зеленой.
Виктор Михайлович то и дело выглядывал из машины — водитель снял одну дверцу — и любовался пейзажем.
Места неповторимые. Остроконечные вершины отрогов гор, по холмам и долинам разбросаны густые заросли барбариса и боярышника.
То тут, то там, как стражи-исполины, высятся огромные вековые орешины.
Крепко цепляясь за жизнь, по скалам вьется лоза виноградника. Кругом разнотравье. И все это бросовые земли, ибо зелень
