— До лета и ни днем больше! — отвечает незнакомец.

Я не слышу его шагов, поэтому не успеваю вовремя убежать. Дверь распахивается, и на пороге оказывается он.

Смотрю в черные как смоль глаза мужчины и замираю. Сердце в груди пропускает удар или два. Никогда еще не видела мужчин, излучающих такую силу. Он будто горит ею изнутри и сжигает все вокруг.

— Я…

— Подслушивала? Что ж, жаль. Такая молодая…

— Аким! — строго говорит отец, а тот его перебивает:

— Наведи порядок среди персонала. Надеюсь, не тронешь девочку, совсем еще юная! Прощай!

Он удаляется бесшумно, словно дикий зверь, а я шокированно смотрю на него.

— Папа, кто это? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Не твое дело! Что это ты на себя напялила? — нервно подергивает плечом отец.

— У нас был концерт, это сценический образ.

— А выглядишь как чучело из трансвестит-шоу! Иди умойся! — бурчит он и захлопывает перед моим носом дверь.

Да уж, вот и поговорили. Замечательные у нас отношения. Настоящие отец и дочь прям! Мне уже даже не больно. Он разочаровался во мне еще в тот момент, когда я объявила, что хочу стать танцовщицей. Он долго психовал, угрожал, порывался запереть меня дома, но в конце концов смирился, вычеркнув меня из своего сердца. Он часто говорил, что я пошла в мать, такая же бестолковая пустышка. Я не знала свою маму, у меня сохранилась только одна ее фотография, которую я в детстве часами рассматривала по ночам. Отец не мог или не хотел ничего рассказывать мне о ней, а я вскоре перестала спрашивать. Я знаю, что она тоже красиво танцевала, была балериной, где и познакомилась с моим отцом. Но когда родилась я, она уже не смогла танцевать. А потом ее убили. Мне было года три или четыре, когда это случилось.

Отвлекшись от грустных мыслей, я закидываю полотенце на плечо и ухожу в душ. Смывая с себя макияж, я все никак не могу выкинуть из головы взгляд черных глаз. Он пробирал до самой души, разбирал на частички и собирал заново. Заглядывал в самое нутро, выворачивая его наизнанку.

Акиму было на вид лет тридцать восемь — сорок. Он был всего на пару лет младше моего отца, но выглядел намного лучше. Широкие плечи и массивная грудь в обтягивающем черном свитере добавляли его образу таинственности и серьезности. Такие мужчины не рождаются мальчиками. Мне кажется, они сразу становятся взрослыми.

Вытерев себя, я возвращаюсь в свою комнату и ложусь в кровать. Завтра снова рано вставать и ехать на тренировку. Мысли немного успокаиваются, и я даже не вспоминаю, что так и не поужинала. Сон начинает накрывать меня, и я почти засыпаю, как вдруг вздрагиваю от громкого стука.

Сон снимает как рукой. Что произошло? Сажусь и, натянув одеяло до шеи, прислушиваюсь.

Вдруг грабители? А если это Аким вернулся, чтобы проследить, что сделали с подслушавшей его разговор служанкой?

Снова раздается треск, и я понимаю, что разбилось что-то стеклянное. Дальше раздается голос папы:

— Черт бы тебя побрал, понаставят ваз!

Фух, это всего лишь отец. К тому же сильно пьяный. Вспоминаю, когда он так напивался последний раз, и не могу припомнить. Он всегда был крайне сдержанным и серьезным. Вредные привычки для него стояли под строгим запретом. Так что же случилось?

Поднимаюсь и выхожу на цыпочках в коридор.

— Папа? — зову в темноту, но вокруг только тишина.

Хочу уже зайти обратно, как слышу его стон. Бегу на звук и, включив свет, поднимаю упавшего папу с пола.

— Что с тобой?

— А что, не видно? — язвит мужчина в ответ, пока я его тащу до комнаты.

— Зачем ты напился? У тебя проблемы? — с волнением в голосе спрашиваю я.

— Да! У меня проблемы! У меня охренеть какие проблемы, Рита! — зло выплевывает он и валится на кровать. Я сажусь рядом, не зная, чем помочь. Хочется оставить его с его же проблемами, но вдруг действительно что-то серьезное? Если этот Аким убивает всех, кто ему что-то должен, не легче ли сделать все, о чем он просит?

— Я чем-то могу помочь? — задаю я вопрос папе. Он же, взявшись за голову, чуть ли не рвет на себе волосы.

— Да что ты сделаешь? На что вы, женщины, вообще способны, кроме как раздвигать ноги?

— Папа! — шиплю я.

Даже ему не позволю оскорблять меня. В свои двадцать с хвостиком я все еще девственница и не собираюсь менять это еще лет пять как минимум. Да, у меня есть парень, но я пока не готова пойти на такое сближение.

— Я пошла! — говорю я, вставая с кровати, но отец хватает меня за руку.

— Подожди! Да, ты можешь помочь!

— Уже не хочется! — бурчу я, безуспешно пытаясь вырывать руку.

— Нет, ты должна! Ты не понимаешь! Аким — он больной! Такие, как он, ни перед чем не остановятся, и если до лета я не заберу у него компромат, то мне крышка.

— О чем ты говоришь? — с ужасом роняю я.

— О том, что он не остановится, уничтожив меня! Под удар попадут все, а ты в первую очередь!

Глава 2

Я смотрю на отца расширенными от ужаса глазами. Как уничтожит?

— Да что ты такое говоришь? У тебя куча охраны, разве нельзя решить вопрос с каким-то мужиком?

— Можно, только ценой собственной жизни. Против него никто не пойдет!

— Вот черт! — совсем не по-женски ругаюсь я. — Что же делать?

— Нам нужно уехать. Может, на пару лет, а может, навсегда. Я буду управлять бизнесом чужими руками, ну а тебе вообще вряд ли можно будет вернуться, — сообщает отец, потирая виски. — Черт бы побрал этого урода!

— Я никуда не уеду! — вскакиваю я. — У меня здесь все: работа, друзья, парень, в конце концов! Я не могу