У Серёжи свой бизнес, и он может себе позволить иногда опоздать, поэтому на тренировки Стёпку чаще всего возит он. А вот я работаю на «дядю». И «дядя» этот достаточно суровый и не терпящий нарушений дисциплины. И, судя по тому, что его машина уже стоит рядом с моим пустующим парковочным местом, мне сейчас точно влетит за то, что я до сих пор не в своем кабинете.

Чмокнув Серёжу в гладковыбритую щеку, я, цокая шпильками по асфальту парковки, спешу в свой офис и мысленно готовлюсь к тому, что мне сейчас с самого утра придётся обороняться от гнева начальственного.

Быстро перебирая ногами и бодро стуча каблуками, я почти добралась до лифтов и увидела, что створки одного из них закрывались буквально перед моим носом:

— Задержите, пожалуйста, лифт! — крикнула я, видя чьё-то мужское плечо в пиджаке внутри кабинки лифта.

Мужская рука тут же взметнулась и придержала одну из створок, из-за чего те снова разъехались и мне стало видно, что мужчина этот — мой непосредственный начальник.

Первый порыв — резко изменить траекторию движения и пойти в совершенно противоположную сторону. Но меня уже заметили, поэтому пришлось взять себя в руки и войти в кабинку лифта, чтобы встать плечом к плечу с начальником.

А ведь я надеялась хотя б добраться до своего кабинета до того, как с ним встречусь…

— Здравствуйте, Вячеслав Александрович, — произнесла я с лёгкой улыбкой, предварительно прочистив горло, чтобы не было слышно, что я запыхалась, пока мчалась с парковки до лифта.

— Вы в курсе, во сколько начинается рабочий день, Наталья Николаевна? — строго припечатал босс, даже не посмотрев в мою сторону. Зато весьма многозначительно глянул на часы на своём запястье.

— Простите, Вячеслав Александрович, — ровным тоном ответила я. Если он ждёт, что я начну перед ним лебезить, то ждать ему придётся вечность. — Моя машина в автосервисе, поэтому последние дни я немного задерживаюсь.

— Задерживаетесь? Вы? — посмотрел он на меня с высоты своего роста и блеснул холодным голубыми глазами. — Задерживаться — прерогатива начальства, насколько я знаю.

— Ну, я тоже считаюсь начальником. В своём отделе, — добавила я и тряхнула волосами, пытаясь таким образом скинуть с себя напряжение.

Если он и дальше будет так прямо и строго на меня смотреть, то я начну чувствовать себя, как в детстве, когда меня вызывали на ковёр к директору школы. А краснеть в тесной кабинке лифта мне точно не хотелось.

— В каком автосервисе находится ваша машина, Наталья Николаевна?

— Вы хотите проверить мои слова? Думаете, я обманываю вас?

— Хочу узнать, в каком автосервисе уже неделю не могут сделать маленькую бабскую машинку. Заодно узнаю, в какой автосервис обращаться не стану.

— Вы планируете купить маленькую бабскую машину? Вашему «крузаку» нужен брелок? — повела я бровью и тут же пожалела о шутке, которой запустила в начальника.

Судя по его взгляду, он сейчас порубит меня разъехавшимися на нашем этаже створками лифта.

Хотя, он примерно всегда так и смотрит на людей — будто вот-вот их чем-нибудь порубит. Вячеслав Александровичу уже сорок два года, но его возраст выдает лишь седина в висках и в щетине, с которой он, наверное, никогда не расставался.

Высокий, подтянутый, холостой. Есть сын и садистские наклонности, выражающиеся в изощренных психологических пытках рабочего коллектива.

И «уже неделю»? Откуда он знает, когда я отдала свою машину в сервис?

Ну, конечно, дура! Я же паркуюсь рядом с его машиной. И то только потому, что больше никто не рискует, боясь поцарапать его дорогущую тачку. Я тоже боюсь, но если место всегда свободна недалеко от входа в офис, то почему бы его не занять, верно?

— Название сервиса, Наталья Николаевна? — с нажимом вопросил босс.

— Кузьмич, — выронила я.

Тем более, ему эта информация, наверняка, ни к чему. Он просто хочет проверить, где я проколюсь со своим опозданием. И, похоже, мой ответ его удовлетворил, раз на этом допрос закончился и он вышел из лифта так, будто один на нём сюда и приехал.

— Чё там Славик? Лютует с утра? — спросила Ира, моя «коллега по кулеру», как нас когда-то обозвал Вячеслав Александрович.

Мы не виноваты, что он выходит из своего кабинета на прогулку по офису в те моменты, когда мы стоим у кулера во время короткого перерыва.

— А он когда-то не лютует? — фыркнула я, заворачивая в свой кабинет. — Если он перестанет лютовать, то у него нужно будет проверить пульс.

Я поставила свою сумочку на край стола, выдвинула кресло и уже машинально запустила компьютер, чтобы начать работать.

— Слушай, Наташ… — по тону Иры я поняла, что сейчас будет гнилой подкат. — Ты же сейчас пойдёшь к Славику в кабинет подписывать бумаги?

— Возможно, — протянула я и подперла кулаком подбородок. Цепочка, на которой держались часы, сползла вниз по запястью.

— Может, дашь Славику моё заявление на отпуск? Подпишет… — Ира нервно хохотнула и дрожащей рукой положила передо мной лист бумаги.

— Почему с твоим заявлением должна идти я? Тебе надо, ты и иди за подписью? Как я Славику это объясню? «Это просто для подруги»?

Не знаю, почему, но почему-то всем было забавно называть сурового Вячеслава Александровича просто Славиком. Так он, наверное, всем нам казался меньше и проще.

— Потому что на меня и любого другого он сразу начнёт кричать и нифига не подпишет. Даже не посмотрит. Тем более с утра. А тебя он, хотя бы, выслушает.

— Я не буду, Ир. Это странно.

Я категорически отказалась и уткнулась в монитор компьютера, сделав вид, что увлечена работой.

— Ну, ясно, — вздохнула Ира разочаровано. Очень громко, очень показательно, очень театрально. И очень медленно начала уходить из моего кабинета. — Полтора года в отпуск не ходила и еще столько же не пойду…

— Чтоб тебя! — выругалась я себе под нос и, не глядя на подругу, вытянула руку в ее сторону. — Давай своё заявление.

— Наташа, я тебя люблю! Я привезу тебе вино и лучший магнитик из Абхазии! — начала она тараторить и