Прохожу, долго иду по настоящему парку с фигурами зверей из кустов, захожу в дом и понимаю что нет дворецкого. Дядь Семён, не выходит встречать. Хмыкнув поднимаюсь наверх, у дверей отцовского кабинета останавливаюсь и слышу… Не могу поверить, но родители с чего-то ругаются. Причём ругаются серьёзно. Отец что для него совсем не свойственно повышает на маму голос, мама плачет.

Стучу в дверь, не дожидаясь приглашения захожу и вижу занимательную картину. Родители сидят за столом и смотрят на монитор ноута на котором включён… Что-то похожее на Скайп. В кабинете серьёзно так накурено, на столе стаканы и бутылка виски. Полная пепельница и горкой обёртки от шоколадок.

Отец встаёт, мама всхлипывая вытирает слёзы и отворачивается.

— У вас всё в порядке?

— Да, — подходя кивает отец и выталкивает меня из кабинета. — Иди в свою комнату. Всё хорошо.

— Пап…

— Иди говорю.

Дверь захлопывается, щёлкает замок, мама начинает плакать ещё громче. Спрашивать бесполезно, я их знаю, мне не ответят. А то что всё хорошо, сильно так напрягает. Зная отца, услышать от него такое… Как минимум нонсенс.

Делать нечего, поднимаюсь на третий этаж, захожу в свою комнату…

— Здарова, — сидя за моим компьютером улыбается брат. — Как дела в нищуганской школе?

— Лучше чем в гимназии, — удивлённый таким визитом, падаю на кровать и киваю. — Утырков вроде тебя не водится.

— Надо понять кто из нас утырок, — нагло улыбается братец.

Что за дела? Мама с папой сами не свои. Стёпка осмелел настолько что запёрся в мою комнату и позволил себе залезть в мой компьютер. И ведь он знает что за такую наглость может отхватить. Однако вообще не нервничает.

— Так что ты здесь делаешь, Степашка?

— Смотрю сколько старья у тебя на компе. КиШ, Ария, Пламенев, Красная плесень, Рамштайн. Попса из девяностых и двухтысячных. Оркестровая… А фильмы… Советское старьё про войну, комедии, много мультфильмов и аниме. Это я про игры молчу. Раритетные шутеры, допотопные стратегии.

— Не твоё дело. Моя музыка…

— Ты всё это в свой музыкальной школе исполняешь? — не унимается брат. — Хотел бы я послушать Рамов на скрипке. Или… Ты меня бесишь. Как можно быть таким лошпетом? Отстой же.

— Рот свой замолчи, пока не нарвался.

— Только тронь. Маме расскажу. И отцу о том что ты у него в баре коньяк сливаешь. И про то что куришь. И про цыпочек… Вот хоть пальцем…

— Пальцем, много чести. Такое как ты только палочкой. А теперь сдриснул отсюда. Пока я до твоей музыки не добрался.

— А что не так с моей музыкой? Рэп это…

— Рэп это здорово, — встав и вытащив Стёпку из кресла сажусь сам. — Музыка улиц. Тупак Шакур, Пятьдесят Центов, Эминем — классика. У тебе же не рэп, а какое-то гейство. И исполнители, все как один на педерастов похожи, особенно БТС. Один состав чего стоит. Так, кто там завывает? Кон Чен Ый, Чо Ко Пай, Ин Су Лин, Пан Ки Хой. Да и выглядят они… Гейство. Хотя, от тебя, уродливый младший на две минуты брат, я другого и не ожидал.

— Тискать почти голых парней на ринге по твоему не гейство? Признайся, когда ты обнимаешь противника у тебя вста…

— Стёпка, если договоришь — лицо разобью. Сильно, как в прошлый раз. И мама не поможет. А отец… Да, я отхвачу. За тебя полупридурка он мне наваляет. Но и ты участи быть битым не избежишь. Плюс здесь один. Я получу один раз, ты два.

— Не в этот раз, братец. Не в этот.

Ну, я…

— Стоять, ты что-то знаешь. Колись.

— Не-е-е-ет, — отступая к двери тянет брат.