родители недавно смотрели по телевизору. Такой же колпак, как у волшебницы из кино, у Ирки завалялся ещё с детского сада, когда на занятиях по английскому языку они праздновали Хэллоуин. За мантию сошла папина чёрная футболка.

— Так, где мне взять осьминога? — третий раз спросила сама себя девочка при прочтении первой же фразы из “Пошаговой инструкции”: “Помыть и почистить осьминога”. И тут же, справедливо порассуждав, что осьминог тоже рыба, бросила в воду селёдку, которая осталась со вчерашнего ужина. Вслед за ней отправилась целая нечищенная морковка и в таком же виде лук. “Ну тут же не сказано, что их нужно чистить или резать! Я же приворотное зелье варю в конце концов!” — твёрдо решила Ирка и отправила вслед за овощами полбутылки жидкости под названием “Три медведя”2. Медведь же белый! Значит — сойдёт за какое-то там вино и тем более уксус. Лавровых листов Ирка нигде не обнаружила, поэтому быстренько сбегала в сад и сорвала целый пучок подорожника.

“Ничего-ничего, — довольно улыбалась девочка, помешивая содержимое кастрюльки, — пусть моё зелье чуть-чуть отличается от маминого… А может, моё ещё лучше получится! Даже не может, а точно!”

И воодушевлённая собственными мыслями Ирка поставила вариться макароны…

— Ма, а папа другое рассказывал! — пятилетняя Тося надула губки, а в глазах читался вселенский обман. Ещё бы! В рассказе папы мама была принцессой, а сам он — принцем. И спасал папа свою суженую от злого злодея!

— Да, ма, — поддакнула двенадцатилетняя Ксеня, с укоризной глядя на маму. — Ведь ты же могла отравить папу! Столько алкоголя! Ребёнку!

— Да! Ребёнку! — поддержала Тося сестру и, подумав немного, выдала: — Лучше бы злому злодею его отдали!

— Какому злому злодею? — спросила Ирка, вернее уже Ирина Витальевна, а для кого-то просто “ма”, еле сдерживая улыбку.

— Ну от которого папа тебя спасал же! — в один голос объяснили сёстры.

— Ах, от злого злодея… — женщина сделала вид, что вспомнила. — Вот именно ему мы отдали то приворотное зелье. И с тех пор он стал добрым. Самым добрым добреем на всей земле!

— Да, девчонки, мама говорит сущую правду! — вошедший в комнату папа, Петька, а для дядей на работе — Пётр Павлович, поцеловал всех своих принцесс по очереди. — Вот у меня голова с дырой — ведь знал же, что упустил какую-то очень важную деталь! — И шепнул на ушко жене: — Хорошо, что бабушка вовремя подоспела, хе-хе!

Услышавшая последнюю фразу Ксеня хитро улыбнулась. А на следующее утро, пока все, кроме мамы, уже хозяйничавшей на кухне, спали, девочка, чуть стесняясь, спросила:

— Мамуль, а ты научишь меня готовить ваши фирменные семейные “приворотные зелья”?

— Конечно, дочур! — И вытерев руки о полотенец, Ирина Витальевна достала ту самую тетрадь в сорок восемь листов, порядком потолстевшую за счёт новых вклеенных листов, и открыла рецепт блюда “Спагетти с осьминогом”.

— Ма, — обратилась дочь, когда они раскладывали спагетти по тарелкам, — а папа тогда, ну Маше Корнеевой, действительно признался в любви?

— Да нет же! — женщина заразительно расхохоталась. — Корнеевы тогда корову держали, а я жуть как любила и люблю сметану. А папа вот нет. И вот ради меня он пошёл к Машке и попросил сметану для меня. Ну чтобы я или так просто её поела, или сделала йогурт с малиной. А вот Ритка, то есть тёть Рита услышала то, что услышала.

— Вот это тёть Рита даёт! — покачала головой Ксеня.

— Да, дочур, детство такое детство… — Ирина Витальевна обняла дочку, а та, как ни странно, не стала уворачиваться, как это было в последние месяцы.

— Ма, — обратилась девочка, выбравшись из объятий матери, — а давай завтра ещё что-нибудь приготовим?

— А давай! Но сначала надо съесть то, что мы приготовили сегодня. Зови Тосю и папу.

Смотря вслед дочери, Ирина Витальевна знала, чувствовала материнским сердцем, что в душе Ксени проклюнулся росток под названием “первая любовь”.