– Что еще?

– Ничего, – выдыхает влажно, – детка, ты же знаешь, те фото только для меня.

Немного отпрянув, подцепляет мой подбородок костяшкой пальца и с улыбкой смотрит в глаза. Он превосходный лжец, если захочет обмануть – комар носа не подточит.

– Удали их.

– Без проблем, – соглашается легко и, тут же достав телефон, вычищает галерею под моим пристальным контролем.

– Все? – поднимает ладони вверх, – инцидент исчерпан?

– Еще раз снимешь меня спящей, я разобью твою камеру, – тычу указательным пальцем в его грудь.

– Воу – воу, полегче, – смеется, поддевая меня под ягодицы и вынуждая обвить ногами его пояс.

Обнимаю руками шею и цапаю нижнюю губу зубами. Тёма со стоном врезается в меня бедрами.

– Почему они так смотрели на меня? – шиплю, встречая второй толчок.

– Потому что у них всех на тебя встал, – шепчет он, – Крис… бл*дь… меня это так возбуждает!

Глава 2

Артем Бурковский мой сводный брат. Наши родители, мой отец и его мать, поженились ровно за полгода до гибели папы в автомобильной аварии. После его смерти наша семейная кофейня уплыла в руки безутешной вдовы и уже через три месяца стала называться баром «Старый лес».

Мой отец не был успешным дельцом. Пока была жива и здорова мама, здесь был тихий уютный семейный ресторан. В топ десять самых дорогих ресторанов Москвы он не входил, но постоянных клиентов у нас было больше, чем достаточно. Потом мама заболела и умерла, когда я заканчивала школу.

Дела ресторана пошли хуже, и примерно через год отец значительно сократил зал и сделал из него небольшую кофейню. Содержать ее было гораздо проще, и она, если не процветала, то уверенно держалась на плаву.

Здесь-то папа и познакомился с Кристиной Дмитриевной Бурковской, что захаживала выпить чашечку кофе и поболтать с отцом обо всем на свете.

Через несколько месяцев они поженились и съехались в нашей квартире. Отец витал в облаках от счастья. Сдувал пылинки с Бурковской и даже в наших одинаковых именах видел перст судьбы.

Сыну Кристины Дмитриевны, Артему, меня представили на их свадьбе. Он пришел с подружкой, а ушел со мной. Вызвался проводить до дома, и повел гулять по городу. Я вернулась утром уставшая и влюбленная по уши.

Артем как змей – искуситель. Умеет очаровать и приворожить. Знает, что сказать, как посмотреть и дотронуться, чтобы мгновенно расположить к себе человека. Даже такую, как я. Замкнутую и нелюдимую от природы.

Мы стали встречаться. Папа, с одобрения Кристины Дмитриевны, с радостью благословил наши отношения, снова узрев в них перст судьбы. Хотя я и сама тогда в него поверила, потому что впервые в жизни мне так сильно понравился парень.

Он был потрясающ. Высокий, с красивым подвижным лицом и копной волнистых волос. А как он говорил! Заслушаешься! Я за всю свою жизнь не произнесла столько слов, сколько он мне наговорил за первые три свидания.

Я ходила шальная и пьяная от счастья. Он так целовался, он так умело трогал меня, что четвертое свидание закончилось в его квартире на смятых простынях.

Тёма был нежным и чутким, и я окончательно пропала. Собрав вещи, переехала в его квартиру и по выходным стала подрабатывать барменом в клубе, которым Артем владел на пару со своим другом.

Это была моя инициатива, мне было искренне интересно то, чем занимается мой парень.

А потом авария. Трехдневная кома и смерть папы. Не считая Артема и мачехи, у меня остались только дальние родственники в Забайкалье, которые даже не приехали на похороны.

Это были ужасные дни, я забросила учебу, и кофейня закрылась. А после сороковин Кристина Дмитриевна и Артем сообщили мне, она уже никогда не откроется, а помещение переделается под модный бар.

Мы с Тёмой не ругались, потому что я в принципе не умею истерить и скандалить, но… я закрылась. Молчала, держа свое мнение при себе и наблюдала, как исчезает последнее, что осталось после родителей.

Идею заведения, название и даже интерьер Тёма слизал с известного бара в Праге. Получилось круто, правда. Артем выдернул свою долю из клуба и всеми деньгами влился бар «Старый лес». Ушло все, и даже пришлось занимать у его матери на рекламную кампанию.

Его открытие показали по местным каналам и осветили в прессе. Среди приглашенных были известные блогеры, актеры, певцы и парочка светских львиц. Наш бар произвел фурор и отбил затраты всего за полгода.

Я продолжаю работать барменом и выполняю обязанности администратора бара. Тёма здесь официально хозяин, хотя, следует признать, фактом этим не манипулирует.

Живем мы здесь же, в помещении на втором этаже, которое со временем оборудовали себе под небольшую квартиру из двух комнат, и пока, за исключением небольших косяков Бурковского, меня все устраивает.

***

Почувствовав несильный тычок в спину, разлепляю глаза и переворачиваюсь на спину.

– Сколько времени? – хриплю спросонья.

– Полдвенадцатого, – , хмыкает Тёма, с разбега прыгая в кровать, – вот ты дрыхнуть!

Это да! Я типичная сова, а Темка какой-то гибрид – вечером сова, а утром жаворонок. Ему хватает четырех часов в сутки, чтобы выспаться и чувствовать себя бодрым.

– Мне в универ съездить надо, – бормочу с улыбкой, чувствуя, как его шустрые руки быстро пробираются под одеяло.

– Представь, что я тебя не разбудил, и ты проспала.

Я люблю утренний секс, и гад этим умело пользуется. С головой ныряет под одеяло и, растолкав мои ноги, припадает ртом к скрытой трусами промежности.

Низ живота схватывает тугим спазмом. Я раскидываю бедра и хватаюсь руками за изголовье кровати. Тёма знает меня наизусть, выучил, когда сам знакомил меня с миром секса.

Нашел единственный, но очень действенный способ заставить меня испытывать оргазм.

Давление кончика языка на ластовицу трусов, медленные поглаживания и нежный прикус плоти через ткань.

– Тё-о-ом…

Сгибаю ноги в коленях и толкаюсь ему навстречу. Слышу из-под одеяла голодное рычание и чувствую, как промокшее белье сдвигается в сторону.

Я ненавижу издавать звуки во время секса, поэтому жмурюсь и впиваюсь зубами в собственную ладонь. Волшебный язык Тёмы разгоняет по телу жаркие волны. Мешая мои соки со своей слюной, влажно вылизывает мою киску и плавно толкается внутрь пальцами.

Я выгибаю спину и, скользнув одной рукой под одеяло, запускаю пальцы в его волосы. Он обожает, когда я так делаю и понимает это как знак, что я на грани. Ускоряет движения языка и добавляет еще