о. П. Флоренским, прот. С. Булгаковым и А.Ф. Лосевым. Опираясь на христианское учение о познании, духовный опыт Церкви, а также на идеи своих прямых предшественников – учение славянофилов о «живом знании» (И.В. Киреевский) и «живознании» (А.С. Хомяков), эти мыслители создавали учение о глубинной связанности и нерасторжимости всех сторон человеческого духа в познании, о цельной жизни как единстве человеческого существования и миропорядка, жизни и миропонимания, о единстве разных сфер духовно-интеллектуальной деятельности человека – философии, богословия и науки.

В интерпретации В.С. Соловьева, цельное знание есть органическое единство трех главных областей духовной деятельности человека – опытной науки, философии и теологии (богословия), которое может быть достигнуто путем синтеза этих сфер духовной деятельности человека. И соответственно есть единство трех видов знания – опытного (научного), умозрительного (философского) и мистического (богословского). Необходимость соединения этих областей духовной деятельности человека связывается, по его мысли, с тем, что ни одна из них в отдельности не может охватить истину во всей ее полноте, поскольку они представляют собой лишь отдельные «органы знания», отдельные его части или стороны.

По В.С. Соловьеву, цельное знание, или свободная теософия, вместе с цельным творчеством (свободной теургией) в цельном обществе (свободной теократии) сможет образовать подлинно цельную жизнь, основу которой составит общение с «истинно-сущим». Это и позволит достичь подлинного единства всех множественных форм бытия и культуры. В концепции всеединства Владимира Соловьева знание есть, таким образом, лишь момент единого интеграционного процесса, направленного на обретение идеальной полноты бытия, или всеединства, которого достигнет лишь богочеловечество[5].

Первым шагом на пути жизненного воплощения программы цельного знания в творчестве А.Ф. Лосева стала разработка философии имени. Идея ономатологической интерпретации реальности в аспекте идеала цельного знания была выдвинута и разработана им в ряде философско-теоретических работ 20-х гг. XX в. в русле осмысления Афонского спора об Имени Божием между имяславцами, или сторонниками реалистического понимания Имени и молитвы, веровавшими, что в Имени Божием, молитвенно призываемом, присутствует Сам Бог Своими энергиями, и их противниками – имяборцами, стоявшими на позиции номиналистически-субъективного толкования имени и молитвы[6]. В этих работах, а также многочисленных докладах и выступлениях А.Ф. Лосев пытался сформулировать принципы имяславского учения и дать его философское обоснование. Он истолковывает имяславие как диалектически необходимую часть православного вероучения и основание реалистического жизнечувствия.

Идеал такого целокупного вúдения реальности, провозглашаемый в школе Всеединства В.С. Соловьева, А.Ф. Лосев воплотил в своем образе имяславия и имяславца, отсветы понимания чего пронизывают и весь текст «Философии имени». Для Лосева продумать опыт имяславия, которое он рассматривал на трех основных уровнях – мистико-мифологическом (опытно-мистическом), философско-диалектическом и научно-аналитическом, – было равносильным разработать философию имени как целую богословско-философско-научную систему, эксплицирующую в свете идеала цельного знания школы Всеединства не только духовный опыт исторического имяславия, но и фактически всего православного миропонимания и жизнеустройства. Философия имени (языка), или ономатодоксия, выступает для А.Ф. Лосева синонимом не только философии как таковой, но и более широкого, объемлющего цельного знания, – необходимого момента цельной жизни. Имяславие, по А.Ф. Лосеву, – это не только соответствующий мистический опыт и учение, но и вся жизнь, организованная в соответствии с этим учением (церковная и социальная), и вся основанная на этом учении культура (философия и наука), развивающая основные принципы имяславия об онтологичности имени.

Результаты исследований имяславия у А.Ф. Лосева были обобщены в его «Философии имени». Как явствует из самого названия этой книги, она посвящена рассмотрению имени. При попытке проникнуть в ее содержание возникает вопрос о том, кто же написал это произведение – философ, лингвист, логик, психолог, культуролог, художник слова, создающие свой образ слова и имени? Ведь имя может быть предметом рассмотрения и философии, и лингвистики, и культурологии, и богословия. Об имени могут размышлять и мыслитель, и художник слова. Сложность ответа на поставленный вопрос состоит в том, что в тексте данной книги имеются следы и отголоски всех этих планов. Слово «философия» в заглавии книги как будто бы конкретизирует ответ на наш вопрос, но не снимает его окончательно, так как философское рассмотрение возможно в пределах каждого из упомянутого выше подходов к теме и проблеме имени.

Поскольку философия в ее расширительном понимании для А.Ф. Лосева есть цельное знание, то возможно предположить, что его «Философия имени» выполнена в жанре цельной философии. В настоящем Введении мы попытаемся обосновать и раскрыть предположение о том, что «Философия имени» действительно представляет собой опыт построения цельного знания (в рамках программы цельного знания В.С. Соловьева). Такое обоснование включает три момента.

Во-первых, сюда входит обоснование того, что предмет рассмотрения концепции, развиваемой в книге, может быть подлинным предметом цельного знания. В представлении В.С. Соловьева, предметом цельного знания является

«истинно-сущее как в нем самом, так и в его отношении к эмпирической действительности субъективного и объективного мира, которых оно есть абсолютное первоначало» [Соловьев 1988: 195].

Цельное знание есть, таким образом, осмысление в едином ключе всего спектра действительности, от самых глубин ее внутренней жизни до ее внешнего пласта – «феноменальной действительности», того, что в совокупности называют миром [Там же: 181]. Обосновать, что предмет рассмотрения может быть подлинным предметом цельного знания, означает показать, что он относится к образованиям, допускающим возможность и эмпирико-научного, и абстрактно-философского, и мистико-иррационального постижений, что предполагается концепцией цельного знания В.С. Соловьева.

Во-вторых, обоснование того, что предмет рассмотрения концепции, развиваемой в книге, может быть подлинным предметом цельного знания, предполагает доказательство того, что в «Философии имени» действительно содержатся все эти три плана. И эмпирико-научный, и философский (рациональный), и богословско-религиозный.

Наконец, искомое обоснование должно содержать доказательство того, что все эти планы объединены в рамках целостного организма знания, а не представляют собой эклектически соединенные пласты.

2. «Философия имени» А.Ф. Лосева как цельное знание.

2.1. Глубинные установки и концептуальное содержание трактата.

Для обоснования того, что предмет рассмотрения концепции, развиваемой в книге, по своим внутренним возможностям может быть предметом цельного знания, необходимо обратиться к концептуальному содержанию трактата.

Как свидетельствуют современные опыты истолкования «Философии имени»,