Я почувствовала обреченность, хоть до конца и надеялась, что Эвери спасет меня. Пусть не сегодня, но она придет. Обязательно придет. А пока я буду держаться.

Ноги подгибались с каждым шагом. Боль в голове пульсировала, не переставая. Такая концентрация зла. Да, именно его я ощутила. Так уж сложилось, что демонам плохо, когда рядом ангелы, а ангелам — рядом с демонами.

Мы остановились возле огромной металлической двери, выглядевшей, словно ворота. Айрзель толкнула ее, и мы вошли в огромную темную комнату, тускло освещенную всего одним факелом, и тот горел у входа.

— Владыка, у меня для вас подарок, — сказала Айрзель, слегка толкая меня вперед.

— Неужели Эверлин стала демоном? — раздался низкий, бархатный голос где-то из темного угла. Он не был сердитым, но в нем таилось нечто темное, тайное, злое и ужасно бесстыдное.

— Нет еще, но рабыня Дармструга в ловушке, — голос Айрзель дрожал. — Мы хотели поймать Эверлин на него. И…

— Убейте его, — прервал ее тираду. — И какого ты тут, если Эверлин не демон?

Айрзель нервно сглотнула, хоть и продолжала улыбаться. Я почувствовала ее страх и взяла за руку. В знак поддержки. Демоница удивленно уставилась на меня, а затем вырвала свою ладонь из моей.

— Там стоит ловушка. Владыка, я не стратег и не воин. Войска наши победили и идут дальше по людской земле. Монашка — рабыня того теневого, заперта в клетке. Эверлин попытается ее спасти...

— Ты же понимаешь, что она не придет одна? Лишняя трата времени. Пусть мальчик поиграет в свободу, а мы тем временем захватим еще людские города. Возвращайся обратно.

Эверлин сделают что-то плохое! Я спасла подругу от очищения, но она все равно станет демоном! Вина будто иголкой кольнуло сердце. Я думала, что помогу девушке и ее возлюбленному, а сделала только хуже.

Айрзель поклонилась и вышла.

Я дернулась за ней — зачем мне оставаться в темном помещении?

— Ангел, — тихий голос остановил меня.

Дверь захлопнулась перед носом. Я судорожно подергала за ручку. Позади раздался легкий смешок, заставивший меня застыть на месте. Ведь, несмотря на все, здесь моя головная боль немного унялась.

— Эм, поздравляю, — я развернулась и уперлась спиной в дверь. Может, получится уйти?

— С чем?

Этот голос с легкой хрипотцой вызывал у меня странное ощущение. Он мне определенно нравился, и меня тянуло увидеть его обладателя.

— С днем рождения? — неуверенно спросила я.

Два красных огонька, похожие на глаза, вспыхнули из того угла, откуда доносился голос.

— Подойди поближе.

С каждым шагом я чувствовала облегчение, голова переставала болеть. Странно так. Вроде самое зловещее существо, но рядом с ним ничего не чувствуется. Хоть всю жизнь сиди тут. Правда, мне нельзя. Придется найти путь на волю. Ведь я должна стать сердцем города.

— Втяни крылья, — приказал он тихим голосом, но по моей коже пошли мурашки. Столько власти в столь тихой просьбе. Глаза привыкали к темноте, и вскоре я смогла увидеть темный силуэт мужчины, сидящего в кресле. — Терпеть не могу ангельскую невинность.

— Не могу, они сломаны, — печально заметила я. Это же Владыка ада, кто знает, что он сделает со мной.

Резкий рывок, и я очутилась на мужских коленях спиной к Владыке. Головная боль прошла совсем, а я почувствовала, как спину гладят горячие руки, воспламеняя кровь. Как же стыдно. Еще и крылья легли по бокам мужчины, отдаваясь болью.

— У меня рядом с вами голова не болит, — жалобно протянула я.

А затем наступила острая боль в крыльях. Я впилась ногтями в огромные мускулистые ноги и застонала, когда почувствовала, как кости крыльев то ли ломают, то ли вытягивают. Хотела вырваться, но мужская рука легла на живот и удержала на месте.

— Втяни крылья, — хриплый шепот раздался возле уха, опалив горячим дыханием, а я увидела красное свечение сбоку.

Крылья спокойно втянулись в лопатки, а меня заколотило. Страшно, стыдно. Я одна в сердце ада с самым ненавистным демоном всех Небес и людей.

— Терпеть не могу на них смотреть, — мужчина развернул меня к себе лицом и вдавил меня в свою грудь так, что я теперь видела очертания его подбородка и светящиеся красным глаза. Ладонью удерживал за шею, не позволяя отвести взгляд. Да я и не хотела.

Что, если все не просто так, и я должна что-то изменить? Ведь в каждом существе есть добро. Стоит лишь достучаться.

А затем случилось то, о чем рассказывала Эвери. То самое сокровенное и чарующее, что может произойти между мужчиной и женщиной: легкий поцелуй настойчивых жестких губ, коснувшихся моих. Он немного наклонил меня в бок. Языком скользнул внутрь моих губ, доверчиво приоткрывшихся от неожиданности. Мой первый поцелуй. Кому расскажи, что впервые поцеловалась с Владыкой ада! Жаль, что не видно его лица. Я потянулась пальчиками, очерчивая жесткие скулы, гладкие щеки, небольшую горбинку прямого носа. А поцелуй все продолжался, даруя неизведанное удовольствие.

Его руки сжимали мое тело, воспламеняли кровь и дарили сладостные ощущения. Мне хоть и было приятно, но этого достаточно. Я еле оторвалась от него, хоть Владыка продолжал сминать мое тело, но не делал больно.

— Это было... так хорошо… — хрипло прошептала я. Губы ныли. Но дальше нельзя. — Спасибо за эти прекрасные ощущения. Но мне пора.

— Куда? Ангел, ты отсюда никуда не уйдешь, — он прижал еще сильней к своему горячему и жесткому мужскому телу. Его дыхание было рваным, будто долго бежал и резко остановился. Я ощущала, как вздымалась его грудь при каждом вздохе. Как и моя.

— На вечернюю молитву. Я пропустила, — наивно ответила. Внутренние часы упорно подсказывали, что время пришло. И главное — не соврала. Ангелы врать не умеют. — Меня Анна зовут. А вас?

— Молитва? Ангел Анна, ты в аду, здесь молятся только на меня.

— Да, нехорошо получается. У вас праздник, а мне идти надо, — тревога засела в сердце.

— У меня нет праздника, — тихо ответил он. — И у меня сотни имен, раз уж на то пошло.

— Да? А мне сказали, что я — ваш подарок.

— Если бы ты молчала, то прекрасно с этой ролью справлялась бы, — устало ответил Владыка, погладив меня по спине.

Прозвучало обидно, но низ живота начал ныть, будто прося о чем-то. Почему я не спросила Эверлин, как разговаривать с мужчинами в такой интимной обстановке?

— Это мой первый поцелуй, — ляпнула я, будто ему интересно знать, что произошло в жизни невинного ангела.

— А ты не похожа на невинного ангела, — рукой он продолжал выписывать узоры на моей спине.

Темнота дарила ощущение защиты — он же не знает, как сейчас горят мои щеки, как пульсирует низ живота и как приятно телу от мужских касаний. Особенно когда его палец скользнул вдоль мокрых трусиков.