Спутник смеялся с большим удовольствием. И поздно заметил, как на дороге возникла человеческая фигура! Фары озарили милицейскую форму, полосатый жезл в руке, бляху на груди – Государственная автомобильная инспекция. Взвизгнула Лариса, Георгий Михайлович машинально ударил по тормозам, с губ сорвалось непечатное слово.

– Да они издеваются! Не видят номера на машине? Откуда они вообще тут взялись?

– Успокойся, дорогой, это недоразумение, – пролепетала Лариса. Она и сама испугалась. – Ладно хоть не сбил его. Мы же ничего не нарушили, нет?

– Да пошли они… – Георгий Михайлович глухо и емко выругался. Скрипели подошвы – подходил инспектор. Лица не видно – козырек фуражки надвинут на глаза. Он зашел слева, выпал из освещенной зоны и навис над окном. В сердцах выражаясь, Георгий Михайлович опустил стекло. Сам, видать, понервничал, руки дрожали.

– Доброй ночи, – поздоровался инспектор. – Нарушаем, гражданин?

– Издеваемся, служивый? – вспыхнул Георгий Михайлович. – Что тут можно нарушить? В чем дело, любезный? Ослепли – номера не различаете? А ну-ка, внятно представьтесь, предъявите документ, я завтра поговорю с вашим начальством.

– Старший лейтенант Мухин, – покладисто представился инспектор, – Палангинский отдел. Рядовая проверка на дороге, не надо нервничать, гражданин. Я выполняю свои обязанности. – Инспектор нагнулся, включив фонарь, осветил рассерженное лицо пассажирки, пустое заднее сиденье. Лариса сощурилась, отвернулась. – Выйдите из машины, гражданин, и предъявите документы. Если все в порядке, вас не будут задерживать.

– Это безобразие, я буду жаловаться… – Георгий Михайлович заворочался на сиденье. – Палангинский отдел говоришь, старлей? Хорошо, я запомню…

– Георгий Михайлович, кончайте выделываться, – зашептала Лариса. – Разберитесь, только без скандала. Не забывайте, в каком мы положении…

Мужчина распахнул дверь и, бурча под нос, начал выбираться из машины. Инспектор отступил, освобождая пространство. Лариса вздохнула и отвернулась, уставилась в окно. Внизу переливались огоньки Паланги. Йодистый запах с моря проникал через открытое окно, дразнил воображение. Она не сразу поняла, что происходит. Спутник хрипел, издавая горловые звуки. Георгий Михайлович так и не вышел из машины. Развернул корпус, опустил ноги на асфальт, начал подниматься. Инспектор ударил его ножом в живот, лезвие не вынимал, оно рвало ткани и органы, бесстрастно смотрел в глаза своей жертве. Георгий Михайлович затрясся, повалился обратно на сиденье, голова рухнула на колени любовницы. Лариса завизжала, но визг оборвался – в горле образовался ком. Она сбросила с коленей голову любовника, распахнула дверцу и вывалилась наружу. Голова пылала, страх погнал ее вперед. Она куда-то побежала, споткнулась о полосатый столбик, растянулась. Импортные джинсы были слишком тесны, но Жорику так нравились ее ноги! Задыхаясь, с распухающей головой, она поднялась, побежала дальше, не замечая, что потеряла очки. Мутная фигура выросла на пути – человек стоял, не предпринимая никаких действий. Лариса повернула обратно. Но и там, за капотом «Волги», кто-то был. Все расплывалось, она плохо видела без очков. Донесся смешок. Это весело?! Она, задыхаясь, снова развернулась на сто восемьдесят градусов. Клещи сжимались. Лариса отступила за пределы обочины, погрузилась в жухлую траву. Продолжала пятиться прочь от дороги, совершенно не соображая, что делает. От страха помутился рассудок. Два силуэта пришли в движение, медленно шли за ней. Прорезался голос, она завизжала, пятясь дальше. Споткнулась, упала в пустоту. Падала, по счастью, с небольшой высоты, обрыв от силы полметра, к нему примыкала терраса. Но Лариса подвернула ногу, боль отдалась во всем теле. Она поползла по траве, смертельно напуганная, даже не понимая, что обронила очки. Встала на колени – голова кружилась. Двое приближались, она пятилась на четвереньках, давясь слезами. Могла бы обернуться – но нет, не до этого. Колени провалились в пустоту, Лариса и ахнуть не успела. Вцепилась ухоженными пальцами в траву, но поздно, центр тяжести сместился. Разжались пальцы, она покатилась вниз по крутому склону, ударяясь о камни, отлетала от них, как мячик, какое-то время еще была жива, пыталась за что-то ухватиться. Ударилась головой о камень – и все. Бездыханное тело сделало кувырок, застыло на краю уступа, правая нога свесилась в пропасть…

Под ногами чавкала земля. Двое подошли к обрыву, зажегся фонарь. Луч света отыскал женскую фигуру. Несчастная проделала долгий путь по отвесному склону, переломала все кости. Терраса остановила падение. Она лежала, раскинув руки, нога провалилась в обрыв, смотрела в небо широко открытыми глазами. Из разбитой затылочной кости вытекала кровь. На дороге было тихо, не так уж часто здесь в ночное время проезжают машины.

– Почему ты ее не схватил? – прозвучал глухой голос. – Позабавиться решил, мячик погонять? А у нее наверняка сережки, колечки, часики дорогие… Подъемный кран закажем?

– Мог бы и сам ее оприходовать, нашел крайнего, – проворчал сообщник. – Ладно, не мелочись, парочка жирная, мужик с положением, одна тачка чего стоит. На номера обратил внимание?

Снова зачавкала под ногами земля. У машины кто-то возился, погасли фары, открылась крышка багажника. Донесся восхищенный свист…

ВАЗ-2103 «специфического» зеленого цвета пропустил чадящий грузовик и свернул влево на шоссе. Удалялся поселок Меркадия. Дорога всесоюзного значения на этом участке прорезала гористую местность, отдалялась от моря. Но была еще одна: краем гор, вдоль береговой полосы – мимо поселков Паланга, Сторожевое – и снова выезд на «всесоюзную». Ровный асфальт, конечно, лучше, но львиная доля достопримечательностей находилась именно здесь. Здешнюю дорогу тоже однажды заасфальтировали, но, видимо, давно. Ничто не могло испортить настроение. До окончания отпуска оставалось еще два дня (как сказал бы оптимист, ЦЕЛЫХ два дня), назревал очередной жаркий день на черноморском побережье Кавказа. «В принципе, хватит отдыхать, – уговаривал себя Андрей, косясь на несмолкающую спутницу. – Пора и честь знать». Впервые за четыре года вырвался в отпуск, да не куда-нибудь, а на море, никаких преступников, никакого начальства – до его гостиницы в Меркадии не дозвониться! Дорога вдоль кромки скал была так себе, но отечественные автомобили для того и проектировали. Эка невидаль. Под легкую тряску Светлов расслабился, сел удобнее, высунул локоть наружу. Справа проплывали отвесные скалы – ничего интересного. Все самое занятное находилось слева, под горой. Местность сравнительно пологая, зеленели леса, среди них, как грибные шляпки, выделялись крыши строений. Белели санатории, виднелись дороги среди островков зелени, кипарисовые аллеи, вереницы пирамидальных тополей – неизменного атрибута южного пейзажа. За всей этой красотой простиралось море. Уже не такое манящее, как три недели назад, да и ладно – легче будет возвращаться в столицу