Шрифт:
Закладка:
— Это я! — тихо молвила Ниекия и в сумерках ранней зорьки предстала перед Найнасом. Он спросил её:
— Пойдёшь ли за меня замуж, Ниекия?
— Пойду, Найнас, — чуть слышно ответила Ниекия. Но тут заря разгорелась, выглянул край Солнца. Крикнул Найнас:
— Жди меня, Ниекия! — и умчался, будто его и не бывало.
Каждый вечер прилетали Найнас и его братья к родному дому, каждый вечер затевали игрищи в небе, а на утренней зорьке улетали. Просила Ниекия Найнаса:
— Останься, Найнас! Хоть денёк побудь со мною!
— Не могу, — отвечал Найнас, — ждут меня за морем небесные битвы.
Стала думать Ниекия, как удержать Найнаса. Сшила она полог из оленьих шкур, вышила на нём серебром Звёздный Пояс[5] и большие звёзды и развесила под потолком в доме.
К ночи прилетел Найнас со своим войском. Натешились они в небе, наигрались и легли отдыхать. Крепко спит Найнас, а нет-нет, глаза откроет, видит: над ним тёмное небо и Звёздный Пояс, значит, ночь ещё, вставать рано.
Проснулась Ниекия, вышла из дома, а дверь притворить забыла. Открыл Найнас глаза — за дверью ясное утро, Медведь везёт Солнце по синему небу. Выскочил Найнас из дома, зовёт братьев. Но тут Солнце его увидало, охватило жаром, к земле прижало. Бросилась к суженому Ниекия, заслонила его от Солнца своим телом. Поднялся Найнас, стал светлой тенью и в вышине растаял.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
А Солнце схватило Ниекию за косы, обожгло огненным взглядом, стало звать своего сына Пейвальке.
— Убей, а не пойду за Пейвальке! — заплакала Ниекия.
Швырнуло тогда Солнце Ниекию матери Луне на руки. Приняла её мать Луна, к сердцу прижала, так с того времени и держит. Видишь тень её личика на лунном лике? Смотрит, смотрит Ниекия на светлую полоску над морем, на битвы Сполохов в небе и глаз оторвать не может.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Тала-Медведь и великий колдун
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
овадился Тала-Медведь вокруг стойбища ночью шататься. Ходит-бродит тихо-тихо, голоса не подаёт, за камнями таится — выжидает: авось глупый оленёнок от стада отобьётся или щенок за стойбище выскочит, а то и дитя человеческое выйдет. Медведю — всё пожива.Однако как ни таись, а следы на снегу остаются — куда их денешь? Увидали матери те следы, говорят малым детям:
— Не смейте допоздна при луне с горки кататься. Тала-Медведь близко. Схватит, в свою тупу[6] унесёт, на обед задерёт.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Так разве ж неслухи материнское слово слушают? В одно ухо вошло, в другое вышло.
Поздно. Луна взошла, а они все с горки на санках катаются.
Вылез из-за камня Тала-Медведь, раскрыл свою кису́ — кожаную суму, растопырил её поперёк дороги, а сам в тени залёг.
Покатились санки с ребятами с горки да со всего размаху в медвежью суму влетели! Выскочил Тала, захлопнул суму, взвалил на плечи и пошёл домой. Идёт, пыхтит, радуется:
— Ух, ух, вкусный дух! Полну кису́ ребят несу!
Шёл, шёл, притомился, повесил суму на еловый сучок, сам под ёлкой лёг и захрапел.
Висят ребятишки в суме, меж собой шепчутся:
— Что делать будем? Тала нас съест!
Один, самый маленький, спрашивает:
— Есть ли у кого нитки, иголки?
— Есть, есть, у девчонок есть! — отвечают ему.
Достал мальчонка складной нож из яры[7], распорол суму, ребятишек на волю выпустил, приказывает:
— Живо камни таскайте, в суму кидайте!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Натаскали ребята камней, в суму накидали, и мальчонка туда же залез. Велит:
— Теперь зашивайте и домой бегите!
Зашили ребята суму и домой побежали.
Проснулся Тала-Медведь, потянулся, спрашивает:
— Все ли вы там в моей кисе́ живы?
— Все, все живы, — отвечает мальчонка.
Взвалил Тала кису́ на плечи — да так и сел!
— Охо-хо! Тяжелёхонько! Зато хватит вкусного мяса на обед и на ужин!
Едва-едва дотащил Тала кису до дому. Залез на земляную крышу, кричит в дымовую дыру своей хозяйке Медведице:
— Эй, Талахке, готовь большой берестяной котёл, я много-много вкусного мяса принёс!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Повесила Талахке над очагом большой берестяной котёл, воды налила, огонь развела.
— Готово, — кричит, — спускай мясо!
Тряхнул Тала кису́, камни посыпались, котёл разбили, вода пролилась, огонь погасила. Дым столбом стоит.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Взревела медведица, а Тала наверху не слышит. Ещё раз кису́ тряхнул, выскочил из неё мальчонка, сел в сторонке, в руке ножик зажал, ждёт, что дальше будет.
Вошёл Тала в дом, на хозяйку рычит: почему котёл разбит, почему очаг погас, почему мясо не варится?
А Талахке ему в ответ ревёт:
— Ах ты, старый пень! Зачем вместо мяса камни кидаешь?
Смотрит Тала — правда, камни лежат. Почесал за ухом, говорит:
— Однако вон сидит один вкусный парнишка. Давай хоть его сварим.
А мальчоночка как чиркнёт ножом о камень, так что искры посыпались, как закричит:
— Стой на месте, Тала-Медведь! Мой отец колдун, моя мать колдунья, мой дедка колдун, моя бабка колдунья, мой дядька колдун, моя тётка колдунья, а я изо всех самый великий колдун! Это я из ребят камни сделал!
— Ух ты! — удивился Тала. — То-то я ребят словил, а камни принёс. Не стану я варить тебя, великий колдун! Только ты за это из камней снова мясо сделай! Я голодный, моя жена Талахке голодная, мой сынок Талашкд спит в люльке голодный.
— Что ж, — говорит мальчонка, — это можно! Тащи большой медный котёл, тащи хворост, огонь разжигай…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Побежал Тала за медным котлом, побежала Талахке за хворостом. А мальчонка камни из тупы выкинул, один только себе оставил, выхватил из очага головешку, в тряпку завернул да поверх Талашки в люльку положил. Сидит, люльку качает.
Прибежал Тала, принёс котёл, прибежала Талахке, принесла хворост.
— Давай скорей ребят, будем обед варить!
Отвечает им
