Толстяк понял, что будет скучать по Саше. Ему не нравилось говорить с Претендентом. Да, ему нравилось, какой речью они общаются. Иногда полезно тренировать ум словесными упражнениями. Но так хотелось вставить обещание покормить свинок нерадивым исполнителем. Эх, Саша-Саша… Но ничего, он найдёт себе нового. Покорного. Сговорчивого.

— Всего хорошего, Святослав Игнатьевич, — ещё раз повторил он, поднимаясь и протягивая чародею руку. — Я жду вашего отчёта об успешном завершении операции, с учётом всех вводных. И не повторяйте ошибки Александра.

Претендент крепко пожал влажную ладонь, но совладал с эмоциями и не выказал брезгливости. У самого выхода Святослав Игнатьевич остановился, обернулся:

— Удивительный гуманизм вижу я. Не проще ли было сразу убить всех подозреваемых детишек, а не тратить такие ресурсы годами на организованную слежку? Очень не похоже это милосердие на ваши методы.

— Невинные души не должны страдать, — толстяк повторил вслух личный приказ Императора, данный ему много лет назад. Приказ, который приходилось нарушать регулярно. Но не здесь. Не сейчас.

— Всего хорошего, — в третий раз повторил господин Х. Он проводил чародея холодным и липким взглядом. Когда-нибудь Оладушкин поплатится за свою дерзость.

* * *

— Ты говорила, что готова на всё? — спросил я, сворачивая с трассы на неприметный просёлок. Хорошее местечко тут нашлось, тихонькое, неприметное и с подъездом. Спасибо Княгине, вернувшейся в строй. Неделю её латал, и сейчас призрачная напарница почти вышла на уровень до своей травмы.

— Я даже не знаю что тебе на это сказать, — ответила Лиза. — Да, раз я так говорила, то делала это осознанно. Моя жизнь связана с тобой. Я это знаю. Без тебя меня не будет. Ты же меня слушал до этого?

Бывшая учительница пушкиногорского интерната говорила спокойно и расслабленно. Вот что принятие с людьми делает. Иным людям бы поучиться такому фатализму.

Мы покатились под сосновыми ветками, уткнулись в старый шлагбаум. Я вышел из машины, приподнял его. Убедился, что за нами с трассы никто не свернул, и уже минут через десять мы выехали к дощатому домику.

— Почти приехали, — сказал я.

— Ты интригуешь и пугаешь меня, Илья, — призналась девушка, когда я указал ей в сторону зловещего сарая.

— Это пока не страшно, — я всмотрелся в подругу. Изменённый контур Лизы сильно окреп. Наша близость будто бы усиливала девушку! Какое, надо сказать, интересное свойство. Мне, чтобы раскачивать каналы, необходимо тренироваться, а Лизе достаточно заниматься со мною любовью. Где же хвалёное равенство возможностей, а?

Когда дверь со скрипом отворилась, Лиза остановилась на пороге. Я же нашарил во тьме выключатель, повернул его. В хлипком домике посреди леса загорелась замызганная лампочка. В пятне света лежал Станислав.

— Кто это? — ахнула Лиза.

— Нехороший человек, — пожал плечами я. — Помнишь, гости к тебе в приют приходили? Он их послал.

— Правда? Вот он? Он такой жалкий… — чуть разочаровано сказала она. Эй, Лиза, а где же злость спортивная, или же милосердие внезапное. Ну ка соберись! Больше чувств! Я встал над Станиславом, разглядывая пленника. Правая рука покойного Свиридова сейчас мог лишь моргать. Да и не факт, что когда-нибудь сможет встать, даже если этот вечер закончится для него хорошо. Я хорошо его вырубил вчера вечером в придорожном баре, километрах в тридцати отсюда. Лишившийся хозяина пёс предпочёл погрузиться в алкоголь, вместо того чтобы бежать из этого уезда (а ещё лучше из губернии). Ну, сам дурак.

— Убей его, — сказал я.

Лиза подняла руку и из пальца её ударила молния. Бандит умер моментально. Разряд прожёг Станислава насквозь, в районе сердца, одежда вокруг проделанной в груди дыры задымилась. Мои глаза изумлённо выпучились. Я застыл с поднятой рукой, на губах так и остался первый слог команды:

— Отста…Лиза! Ты чего⁈

— Ты просил его убить, — пожала плечами девушка. Хихикнула: — Ты думал я шучу, что ли, Илья? Я же сказала, что готова на всё. Понимаешь?

Она так жарко это сказала, что по спине мурашки пробежали. Бррр.

Я покачал головой, склонился над трупом и вытянул из Станислава эссенцию. Голубоватый туман коснулся пальцев, заструился, отправляясь в океан себе подобных. Лиза вообще никак не отреагировала на мои чары, словно видела такое каждый день. Мда… Ничего себе номер. Моё воздействие на Лизу оказалось даже слишком сильным. Я не верю в то что эти чувства спонтанны, я знаю что многое из эмоций есть химия. И то что учительница без сомнения сожгла бандита — это точно не результат наших нежных отношений. Ну, то есть, в каком-то смысле он самый, однако Лизу делали мои энергетические вспышки в моменты нашей близости, а не что-то романтичное и далёкое.

Безмерное безвременье. Я никак не ожидал, что она сделает это так быстро. У меня, как бы, планы были совсем иные!

— Кого-то ещё будем убивать? — мило улыбнулась Лиза. В глазах плясали голубые колючие искры.

— Тебя хорошо обучили, — буркнул я.

— Брось, Люшк, — махнула рукой она. — Только вот это и умею. Но господин Тимофеев прекрасный преподаватель. Не будь тебя, я бы им увлеклась. Такой мудрый и импозантный мужчина. Седой, воспитанный, с потрясающими манерами…

— Охренеть можно, — возмутился я. — Я за что ему деньги плачу? Чтобы он тебя там очаровывал?

— Не волнуйся. Вы очень разные, — подытожила Лиза. — Хочешь, я его тоже убью?

В смысле я не седой, не воспитанный и с плохими манерами? Вот так номер! Кстати, последнее вообще вроде бы одно и то же.

— Не надо никого убивать, Лиза! — остановил я юную маньячку. — Я и этого-то не думал так быстро потерять.

Девушка мило улыбнулась, обвела каморку взглядом:

— Мы закончили?

Я кивнул, и Лиза вышла на улицу. Ёжкина кошка, а я ведь даже не вытянул из Станислава всё, что тот знал. Вон, про Бека, например он мог же что-то рассказать.

Но кто мог ожидать такой вот шустрой реакцией на команду-то? Где муки выбора, где тварь дрожащая или право имею, где страх перед законами Иисуса⁈ Взяла и грохнула! Маньячка! Почти как бойцы моей старой дружины. Нет сомнений, нет раздумий: есть приказ, значит он будет выполнен в срок и точно по инструкции. Идеальные солдаты.

Не