Шрифт:
Закладка:
Дом был простым и относительно скромным. Помимо фортепиано, с которым Альфредо был неразлучен, он позволил себе единственную роскошь: ведущую с первого этажа на второй лестницу из веронского красного мрамора. Воспоминание об этой розовой мраморной лестнице навсегда осталось в памяти Энцо, как и звук молотков из мастерской отца, будивший мальчиков по утрам.
Энцо совершенно точно не был капризным малышом, но не был он и дисциплинированным, столь же настойчивым, как его брат. Будучи младше Дино на полтора года, он не проявлял никакого интереса к урокам катехизиса, которые ему приходилось посещать вместе с братом при подготовке к Первому Причастию и святым таинствам. Малыш завершил подготовку только благодаря матери, истово верующей католички, ее настойчивости и огромному терпению. И, как и его брат, приобщился к святым таинствам и принял Первое Причастие лишь благодаря ей.
Церемония состоялась в Вербное воскресенье 1903 года, ее провел епископ Натале Бруни. Оба брата – Энцо пяти лет и Альфредо семи – исповедались накануне. По признанию Энцо, это была его первая и последняя исповедь. Уверенный, что ему нечего опасаться, он рассказал священнику обо всех своих слабостях, которые для маленького ребенка, впервые столкнувшегося с религиозными таинствами, могли быть приравнены к грехам. В обмен на отпущение грехов он получил наказание, и это убедило его избегать в будущем каких-либо исповедей.
В Дино было все то, что хотел видеть в себе Энцо. Он хорошо учился, был настойчивым и послушным. Кроме того, он был очень хорош во всех видах спорта, которыми занимался, а к спорту сам Энцо относился с гораздо большим энтузиазмом, чем к учебе. Спустя много лет Энцо признавался, что он испытывал «настоящее отвращение к учебе». Когда отец призывал его учиться лучше, Энцо неизменно отвечал, что предпочел бы сразу начать работать; возможно, потому, что он стремился избежать тех «ласк», которые были приложением к плохим оценкам.
Начальная школа, которую посещали оба брата, находилась на улице Камурри, примерно в километре от их дома. Директор, худенькая блондинка, постоянно корила Энцо за недостаточное прилежание. Она не могла понять, как у двух братьев, столь похожих друг на друга, мог быть такой разный подход к школьным предметам. Сидя за партой и скучая, Энцо ждал звонка. Когда он выходил из школы и обнаруживал, что на площади перед зданием его ожидает Дик, их огромный датский дог, энтузиазм, свойственный мальчику от природы, возвращался как по волшебству.
Среди множества видов спорта, которыми занимались братья Феррари, любимым видом Энцо была легкая атлетика – в то время благодаря проведению первых Олимпийских игр современности в Италии она была популярнейшей дисциплиной.
У Дино и Энцо даже была собственная беговая дорожка, на которую они приглашали тренироваться своих школьных друзей. Эта дорожка была не чем иным, как подъездной дорогой – сто метров грунтового полотна с оградой из тополей по сторонам, ведущего от улицы Камурри к мастерской отца Альфредо и к дому, находившемуся за ней. Используя метр, взятый напрокат из мастерской, два брата точно измерили расстояние. В начале и в конце этих ста метров дорожки они установили два столбика, обозначающих старт и финиш.
И каждый вечер в воздухе раздавались крики радости или протеста ребят – сначала соревнующихся в беге друг с другом, а затем, конечно, спорящих о том, кто именно пришел первым. Эти мальчишки мечтали повторить рекорд, 10,8 секунды, установленный на Олимпийских играх в Лондоне африканским легкоатлетом по фамилии Уокер. Для измерения времени и сравнения с временем Уокера Дино и Энцо использовали старые часы их матери, у которых осталась только секундная стрелка.
Зимой братья посещали спортзал «Панаро» в центре города. Он представлял собой огромное, плохо освещенное помещение, «пропитанное запахом плесени и пыли». Но там имелись перчатки, турники и, самое главное, можно было кататься на роликовых коньках, что и было основной причиной того, почему Энцо туда ходил. Два раза в неделю братья также ходили на занятия фехтованием.
И ЛИШЬ В ОДНОМ ЭНЦО ПРЕВОСХОДИЛ ВСЕХ – И ДИНО, И ВСЮ СВОЮ КОМПАНИЮ: ПЕППИНО, СЫНА ЛАВОЧНИКА, ЭНЦО, СЫНА ШКОЛЬНОГО СЛУЖИТЕЛЯ, ЛУЧАНО, ЛУЧШЕГО УЧЕНИКА ИХ КЛАССА, КАРЛО, СЫНА ПАРИКМАХЕРА, А ЕЩЕ ДЖУЛИО, МАРИО… СРЕДИ ОДНОКЛАССНИКОВ И ДРУЗЕЙ НЕ БЫЛО НИКОГО, КТО СТРЕЛЯЛ БЫ ЛУЧШЕ ЭНЦО
После долгих уговоров отец купил Энцо пневматическую винтовку Флобера, из которой он тренировался стрелять по гипсовым трубам. Видя интерес сына к винтовке, отец разработал систему поощрения, согласно которой за хорошие оценки в школе Энцо получал определенное количество патронов для стрельбы. Система, однако, работала только на бумаге: несмотря на стимул, оценки Энцо в школе не улучшались. Только благодаря содействию Тони, четырнадцатилетнего парня, взятого подмастерьем кузнеца, но на самом деле выполнявшего ответственные обязанности – в том числе и присмотр за двумя сыновьями – Энцо мог разжиться патронами для стрельбы по трубам и мышам.
У Энцо и Дино, соперников в разных видах спорта, был и объединяющий их интерес, очень популярный в то время: разведение почтовых голубей. Отец возложил на них ответственность за голубей, но в то время как Дино их тренировал, Энцо взял на себя всю логистику, связанную с участием птиц в соревнованиях в Модене и окрестностях. Уже тогда, хотя ему было всего десять-двенадцать лет, можно было увидеть зародыши будущего призвания Энцо, которое впоследствии приведет его к созданию «Скудерии Феррари», а затем и к созданию автомобильной фабрики с его именем.
Мало учебы, много спорта, страсть к стрельбе, любовь к велосипеду, интерес к почтовым голубям. И музыка, а точнее – музыка в театре. Несмотря на то, что отец в молодости играл на виолончели и в доме было фортепиано, ни один из братьев так и не научился играть ни на одном инструменте. Но оба ходили в театр, обычно по субботам, с отцом и матерью.
Страстью Энцо были оперетты, которые ставили в театре «Сторки», что неподалеку от Порта Болонья. В глубине души он мечтал стать тенором. Музыка ему нравилась, но
