бы только избежать действительно важного и серьезного разговора. Она добавила, что у нее совершенно пропало настроение праздновать, а еще меньше ей хочется ходить по магазинам. Стоит ли говорить, что тут-то наш ужин и закончился?

Помню, как я тогда размышлял о том, насколько мужчинам сложно быть на одной волне с женщинами, особенно если дамы не озадачиваются тем, чтобы понять тебя и пойти навстречу, а только постоянно усложняют себе жизнь. Я и теперь продолжаю думать, что женщины – сложные создания, хотя, признаюсь, сегодня было бы неплохо оказаться в приятной женской компании. Очень жаль… Закажу-ка я бокал шампанского и воспользуюсь этой возможностью расслабиться, отпраздную свою свободу!

Странно, но после первого глотка меня охватывает печаль.

Любопытно, ведь пару мгновений назад я купался в счастье… И для счастья у меня есть всё: здоровье, средства и даже машина моей мечты! Ну да, я одинок, и что же? Я могу соблазнить любую женщину, стоит только захотеть! Так, делаю над собой усилие и беру себя в руки.

Романтическая обстановка, особый запах и сама атмосфера на этой террасе… Нет, я не могу перестать думать о Моне. Как она? Как чувствует себя? Вот уже пять лет я ничего о ней не слышал. Когда-то наш сын Бен говорил, что она хотела переехать в Британскую Колумбию, в Ванкувер. Я был так занят своими делами, что даже не позвонил ей. И почему я тогда не спросил у нее, от кого она собирается так далеко сбежать?

Постепенно я переключаюсь в мыслях на своих детей. У меня их двое: Бену (на самом деле его зовут Бенани, но Бен мне нравится больше) только что исполнилось тридцать лет, а Карине – двадцать восемь. Как мне вот так сходу удалось вспомнить их возраст? Мне их обоих не хватает. Странно. Неужели я становлюсь сентиментальным? Как они там, как поживают? С ними я тоже не виделся вот уже пять лет. Помню, как сразу после отъезда их матери я подумал, что нам пора бы повидаться. Тогда я позвонил дочери, но не успел даже предложить ей встретиться, как она молниеносно и недвусмысленно отрезала:

– Папа, мы с Беном больше не хотим тебя видеть. Ты звонишь нам, только когда вспоминаешь, что обязан исполнять роль отца. Но на самом деле ты НИКОГДА не был для нас настоящим отцом. Не нужно и сейчас насиловать себя. У нас своя жизнь, у тебя своя, поэтому оставь нас в покое. Я сейчас говорю и за Бена, потому что сам он не может тебе противостоять.

Я что-то пробормотал в ответ, сраженный наповал ее ответом, не оставлявшим мне ни малейшей надежды.

– Я решила сказать тебе правду раз и навсегда. Ни у Бена, ни у меня – у нас с тобой нет ничего общего. Разве ты никогда не замечал, что все наши встречи заканчиваются ссорой? И каждый раз мы с Беном все больше и больше расстраиваемся. Ну да, ты же один всегда прав! А в те редкие случаи, когда ты решаешь просто выслушать нас, ты делаешь это, лишь чтобы заставить нас передумать. Как минимум, теперь у нас не будет повода для скандалов. Да, я злюсь на тебя, ведь ты бросил нас, но до сих пор настолько люблю тебя, чтобы пожелать тебе в будущем быть счастливым, а главное – более человечным!

И бросила трубку. Все было понятно.

Признаю, что их отношение ко мне вызывало у меня сильные эмоции и я не мог сдержаться, чтобы помимо своей воли не упрекнуть их, особенно когда мы встречались у Моны сразу после нашего развода. Это было сильнее меня. Но они ведь явно заслуживали моих упреков! Меня все в них бесило, даже то, как они по-дурацки одевались. Мне очень не нравилось, что они говорят с Моной как с подружкой, а та, дурочка, им это позволяет! Они всем видом показывали, что не уважают меня. Кто-то же должен был указать на это? Родители имеют право подсказывать детям, когда те ступают на ложный путь!

Мог ли я, как отец, поступать иначе? Я сделал все, что было в моих силах. Они упрекали меня, что я много работаю, но ведь они любили мои денежки? Я оплачивал все их капризы! Видимо, я сам их слишком избаловал. Неблагодарность – вот чем страдают современные дети. Они даже не подозревают, как сложно сегодня быть родителем. Они поймут это, разве что когда наступит их черед.

И вдруг я подумал: а может, у Карины и Бена уже тоже появились свои дети? Ведь прошло пять лет… Ну нет, я уверен, что это невозможно. Не может быть, чтобы они были настолько бесчувственными: если бы они завели семьи и у них родились бы дети, они бы обязательно мне об этом сообщили!

Хотя… Не уверен. Как же мне избавиться от этих сомнений? Гоню от себя неприятные мысли. Завтра я обязательно найду телефонные номера и позвоню им. Нужно забыть об обидах и снова начать общаться. Нужно чаще видеться. В конце концов, они же взрослые люди! Наверняка со взрослыми людьми мне будет легче иметь дело.

И почему мне так сложно общаться со своими собственными детьми?

Они правы, я не очень-то к ним прислушивался, и так было всегда, с самого их детства. Я совершенно не понимаю это новое поколение. Всю жизнь надеялся, что наше общение с ними может возобновиться, но они упорно не хотели принимать мою точку зрения. Зрелости – вот чего им все время не хватало. Ладно, это мелочи. Теперь все будет иначе. Если у меня получится дозвониться, предложу им встретиться. Клянусь, на этот раз уж я их выслушаю. Я буду слушать их по-настоящему, без малейшей критики. И вот что я сделаю: подготовлю вопросы. Если я буду проявлять интерес к ним, задавать вопросы и внимательно слушать, что они будут мне говорить, все пройдет как нельзя лучше. Вне всякого сомнения!

Приняв такое решение, я с облегчением позволяю себе насладиться кусочком нежнейшего горячего орехового торта с шариком сливочного мороженого, пригубливая ароматный капучино. А чтобы красиво закончить свой обед, заказываю рюмку коньяку. Неспешно раскрывая для себя его букет, листаю принесенную официантом газету. Нет, что-то мешает мне сосредоточиться на чтении, и я просто рассеянно пробегаю рубрику «Мероприятия».

Мои мысли не дают мне покоя. Что же мне сказать детям, если я смогу им дозвониться? Как лучше встретиться с ними: сразу с обоими или с каждым по отдельности? Зависит от того,