Шрифт:
Закладка:
Также на беднейших почвах процветает наша тайга, на чистом песке и скалах – сосновые леса. Поверхностные корни не дают накапливаться гумусу. Такова способность древесных сообществ: они продуктивны без почвенного плодородия. Почвы, оставшиеся от уничтоженных амазонских джунглей, – «кирпичная крошка», не способная родить ни хлеб, ни новый лес. Видимо, именно это заставило бразильцев изменить уклад агрономии, перейдя на нулевые обработки с накоплением органики – иного выхода просто не было.
Сухой жаркий климат, наоборот, формирует травянистую степную растительность. Вот здесь продуктивность зависит именно от плодородия почвы. Поэтому фитоценоз густо проплетает почву корнями и укрывает войлоком травы, накапливая гумус с запасом питания и сберегая влагу. Но и тут плодородие почвы – продукт всего биоценоза в целом. Его составляющие – видовой состав, биомасса остатков, ландшафт, климат и микроклимат. Что и доказал В.В. Докучаев, заложив свои знаменитые лесостепные ландшафтные опытные станции, где и по сей день урожаи стабильны и намного выше, чем на «голых» полях вокруг.
Наши поля – модели степных и луговых фитоценозов, их зона – в основном степная. Плодородие и продуктивность тут взаимообусловлены. Основа продуктивности здесь – плодородие почвы. А основа плодородия – возвращённая биомасса, богатство микрофлоры и фауны, улучшенный климат и микроклимат: леса и лесополосы, водоёмы, постоянная высокая стерня. Можно говорить об оптимальном соотношении всех этих факторов, при котором оптимальный урожай предельно дёшев. Именно в таких условиях оптимально дешёвым бывает и предельный урожай, хотя нужды в нём уже нет.
А как же удобрения? Это же фактор продуктивности? Да. Но дело в том, что без плодородия удобрения не эффективны. Потому что почва – не субстрат.
Почва – не субстрат!
Сорок лет с Моисеем по пустыне – ну как тут не изобрести гидропонику!
В фитотроне, облепленный датчиками, куст пшеницы даёт полторы сотни колосьев. В аэропонной установке с куста картошки снимают до двух сотен вполне себе вкусных и полезных клубней. В пустынях Израиля, под сетками, на питательных растворах растут качественные овощи – и с витаминами там всё отлично, и нитратов нет. Да, искусственно вырастить растение МОЖНО – его физиология это позволяет, это факт. И качественный продукт получить можно. И слава Богу: только так мы можем выращивать еду в Сахаре и на Шпиц-Бергене.
Но в почве агрохимия работает совсем иначе, чем в минеральной вате. Там её делают живые существа, обладающие не просто желанием, но и умением выживать. Это первое. И второе: ваш продукт обязан быть выгодным – продаваться и давать вам прибыль. С тепличной продукцией это возможно. Если же разумеют субстратом реальную почву, дающую хлеб – её и низводят до субстрата, и прибыль превращается в дикие убытки.
Для ста миллионов тонн зерна нет и в обозримом будущем не будет гидропонных теплиц. Для хлеба, круп, сахара, масла и комбикормов – только почвы. Но почвы – НЕ СУБСТРАТ. Почвы – на минуточку, живая часть биосферы. Это живые биоценозы – подземная половина фитоценозов, не отделимая от наземной. Они живут по своим, абсолютно иным законам – биогеохимическим, экосистемным. Они могут сами готовить и давать растениям всё, что нужно. Они активно регулируют, стабилизируют и уравновешивают свою химию и биологию. У них свой источник энергии, свои циклы и круговороты веществ. Все эти динамические процессы – и есть плодородие (рис. 1). И чем они активнее, тем лучше растениям.
Переносить на почву процессы гидропоники, применять к ней лабораторную агрохимию – значит видеть в ней только «стекловату». Это то же, что видеть в лесной экосистеме только кубометры дров. Гидропоника и поле несопоставимы в принципе – это разные планеты. Так что зря мы тут ломаем копья.
РИС. 1
Но законы природы, слава Богу, не отменяемы. И почва, к которой относятся как к ПОЧВЕ, восстанавливается и начинает родить.
Обнаружив одну из созидательных сил биосферы – минеральное питание, человек наивно отрицает десятки других сил, которые ещё не понял. Мы пытаемся откармливать растение, как свинью, не соображая, кто и что питало его до нас. Жадно глядя на следствие – плоды, мы в упор не видим причины – естественных живых процессов. Весь мир прошёл уроки целины – а потом все про них забыли! Как такое произошло? Об этом и покумекаем.
В общем, опять нет повода промолчать о плодородии!
Раздел 1
Плодородие: территория поля
Сытый гусь голодную свинью не разумеет.
Если вы – дачник и соточник, я вполне понимаю, до какой лампочки вам наши поля. Но не спешите махать рукой, братцы мои огородники. Есть три очень веских причины, чтобы вы внимательнейшим образом изучили этот раздел.
Во-первых, именно поля кормят нас с вами. Не огороды – поля! И ничего с этим не поделаешь. Без огородов страна проживёт. Без полей – до конца осени не протянет. Хочу, чтобы этим проникся каждый обожатель своей теплички и десятка грядок.
Во-вторых, именно поля страна безрассудно теряет. Ваши знакомые фермеры продолжают убивать свои почвы, даже не понимая этого. У вас есть шанс показать им эту книгу, и кто знает! – может быть, изменить к лучшему жизнь целого района.
В-третьих, и главное: наши поля – это жесточайшая война и проверка на вшивость. Именно в полях, на фоне жёсткой монокультуры и прочих фатальных ошибок, отрабатываются самые эффективные агроприёмы, машины, стратегии – и для биоземледелия в том числе. Именно тут выживают лишь умнейшие и мудрейшие. Именно в полеводстве открываются фундаментальные законы агроценозов, базовые процессы физиологии растений. Зная их, смотришь на свои растения совсем другими глазами!
Да, с тех самых 70-х, расписавшись в агрономическом бессилии и отдав нам наши сотки, государство стало услужливо хвалить частников – мол, львиная доля овощей, фруктов и ягод выращивается на дачах и подворьях! И многие буквально поверили: страну кормит частник. Появились книги Мегрэ. Лозунги: «Каждому по
