Шрифт:
Закладка:
– Я бы решила, что ты рехнулся! – рассмеялась Милси.
– Так люди и рехнулись, – вздохнул Эд. – Из-за денег и началась война. Одни люди решили убить других, чтобы забрать у тех все их деньги. А в итоге убили всех. И себя. И планету тоже.
– Не! – возразил Хвостокрыл.
– Ну да, прости, – улыбнулся старик. – Природа, к счастью, выжила. Только сильно изменилась.
– Кыл кра! – гордо поднял клюв гость.
– Конечно, ты красавчик! – улыбнулся Эд и погладил птицу по голове. – Пришла ваша очередь быть лицом этой планеты. Время человека, увы, истекло. И мы со своей миссией не справились.
– Кстати, Хвостокрыл! – встрепенулась Милси. – Ты ведь летаешь выше туч, правда?
– Кыл ле ко, – важно кивнула птица.
– Ты видел звёзды?
– Да! Мно-мно-мно.
– А они когда-нибудь падали? – спросила она с огромной детской надеждой.
– Не, – был ответ. – Звё ко. Не па.
– Жаль, – вздохнула Милси. – Если бы я увидела падающую звезду, то я бы загадала… Я бы пожелала как-то спастись. И это бы обязательно исполнилось!
Ближе к вечеру Милси начала готовить ужин, а Эд пошёл в небольшой домик в сотне метров от маячной башни. Там внутри находилась мощная радиостанция. Спроектированная военными, она отличалась повышенной надёжностью, благодаря чему смогла исправно прослужить все три века. И все три века она непрестанно передавала в эфир свои позывные, выполняя роль радиомаяка. И каждый день старик садился за неё, брал микрофон и по очереди по всем каналам морских и гражданских частот передавал одно и то же: "Говорит маяк Святого Варфоломея. Если кто-нибудь слышит меня, ответьте! Если не можете ответить, наши координаты…" Но всю жизнь, сколько он себя помнил, ответом был лишь треск пустого эфира. Ни одной несущей частоты. Даже ни одного радиомаяка. На всём доступном диапазоне.
Он снова вернул ручку в начало шкалы, на первый морской канал. Вера и отчаяние – две силы, борющиеся в душе каждого оказавшегося в безвыходной ситуации. Они сражаются, как два диких зверя, и побеждает всегда тот из них, которого ты кормишь. Эд знал, что если "кормить" отчаяние, то скоро оно съест и его самого вместе с Милси. Поэтому он изо всех сил старался поддерживать веру, несмотря на то, что все обстоятельства говорили о бесполезности этого.
"Ля… ля… те… те…" – донеслось до его слуха будто бы издалека.
– Что ты говоришь, Хвостокрыл? – не поднимая головы пробубнил Эд. – Прости, я тебя не понял.
Ответа не последовало. Тогда старик всё-таки поднял голову и оглядел комнату. Птицы видно не было.
– Хвостокрыл! Ты здесь? – позвал Эд.
– …ля! …ля! …тете! – повторилось из… динамика!
Эд, разумеется, решил, что у него начались галлюцинации. Такое вполне могло случиться намного раньше, и старик даже немного порадовался, что продержался так долго. Он растерянно оглядел радиостанцию, не зная, чего от неё ещё ожидать. Взгляд зацепился за ручку настройки частоты, метка которой стояла не точно напротив цифры канала, а чуть не дойдя. "Непорядок" – подумал старик и подвинул крутилку в нужное положение. Треск в динамике затих.
"Несущая?!" – в полном непонимании спросил он себя. И в тот же момент из динамика раздался громкий незнакомый голос:
– Земля! Земля! Ответьте!
Ещё толком не осознав своих действий, Эд схватил микрофон и крикнул в него:
– Я слышу вас! Кто вы?
Тишина, заполнившая комнату, длилась целую вечность. Каждая секунда будто вытягивала из старика последние капли рассудка, всё сильнее заставляя его сомневаться в реальности всего происходящего. И когда он уже готов был поверить в галлюцинации, комнату сотряс крик, срывающийся на визг:
– Земля, вы меня слышите!?
– Да! Да! – Старик не узнал своего голоса. – Я слышу вас! Я Эдвард, живу на маяке Святого Варфоломея. Кто вы?
– Эдвард! Эдвард! – всё ещё срывающийся голос в динамике сильно дрожал. – Какое счастье, что вы ответили! Я Дэвид Ромми, связист межзвёздного корабля "Арго-5". Мы уже месяц крутимся за земной орбите и пытаемся выйти на связь хоть с кем-нибудь из людей. Вы первый, кто ответил!
– Корабль? – переспросил Эд. – Межзвёздный? Но как вы там очутились?
– Мы вернулись из экспедиции… Мы вылетели в 2096-м году к созвездию Лиры. И там мы нашли… Представляете, Эдвард!? Мы нашли дружественную цивилизацию! Они отличные ребята, Эд! Вы слышите меня?
– Да, слышу!
– Мы поспешили вернуться на Землю. Да ещё и не одни: трое наших новых друзей отважились полететь с нами. Представляете, Эдвард, какие они смелые? Мы летели домой сообщить людям радостную весть. Но опоздали…
– Нашли новую цивилизацию… – ком в горле старика мешал говорить. – Но потеряли свою… Это ужасно…
– Да, Эд, – Ромми на том конце волны громко шмыгнул носом. – Мы уже поняли, что случилось на Земле. Когда мы вылетали, там уже начинали твориться очень пугающие вещи. В каком году была война?
– В 2105.
– Всего через девять лет…
– Да. Мой прадед был маленьким, когда это случилось. Постойте, а как же вы прожили столько?
– Всё просто. – Старик услышал, как связист на корабле улыбнулся. – Когда летишь со сверхсветовыми скоростями, время сжимается. По нашим ощущениям, путь в одну сторону занял около года, но на Земле за это время прошло полтора века. Ещё столько же обратно…
– Невероятно… Просто невероятно! – вздыхал Эд.
– Когда мы вернулись, – продолжал, меж тем, Дэвид, – мы две недели пытались связаться с Землёй, чтобы попросить разрешения на посадку. Но нам никто не отвечал: эфир был пуст, будто вся радиосвязь на планете прекратила работу. Мы сопоставили это со множеством снимков планеты и пришли к неутешительному выводу: человечества больше не существует. И тогда команда пришла к решению снова отправиться к Лире. Теперь уже с билетом в один конец. Ой, Эд! Тут пришёл капитан. Он очень хочет поговорить с вами!
В динамике послышалась возня, а затем новый голос взял слово:
– Здравствуйте, Эдвард! На связи капитан Жюль Криспин.
– Здравствуйте, капитан! – К этому моменту старик уже смог отдышаться. – Вы не представляете, как я рад всех вас слышать!
– Я тоже очень рад, Эдвард! – По голосу капитана было слышно, что его переполняют эмоции, ещё более сильные, чем у связиста, но статус не позволяет ему завизжать от радости. – Есть ли на Земле ещё люди, кроме вас?
– Да, есть! Моя внучка Милси.
– И всё?
– Подозреваю, что да. Других людей мы никогда
