– У меня есть теория о теориях, – попытался вставить Стуки.

– Супертеория? – заинтересовался Секондо.

– Естественно. Но я вам объяснять не буду, иначе вы придумаете теорию о супертеориях, и так без конца, – улыбаясь, ответил инспектор.

Стуки прокорпел целый день над документами и вырезками из старых газет, изучил массу черно-белой хроники, а на выходе из полицейского управления ему припомнилось мрачное, беспросветное, как зимний туман, настроение его приятеля-бармена, в котором тот пребывал уже несколько дней подряд. Вот и сейчас Секондо неизвестно за что рассердился на одного из своих постоянных клиентов.

– Серьезно? – спросил Стуки, чтобы разрядить обстановку. – Вы пьете только красное? Вам не нравятся белые вина?

– Изначально виноград был красным. Потом произошла какая-то генетическая мутация, повлиявшая на натуральный краситель кожицы виноградных ягод. Так появился белый виноград. Я так думаю, Господь услышал молитвы производителей шампанского.

– Многие белые вина производят из черного – разновидности красного – винограда, – вмешался в разговор Секондо.

– Вот именно! Какой смысл пить белое вино, сделанное из красного винограда? Я за соблюдение традиций!

Стуки заказал просекко и поднял бокал.

– Дорогой Секондо! Сейчас я пойду домой, и первое, что сделаю, – сниму обувь и буду ходить босиком. А дальше – жизнь покажет…

Полицейское управление города Тревизо постепенно пустело. Агент Ландрулли отправился в Болонью к родственникам. И только агент Спрейфико одиноко сидел под вентилятором и болтал в чате. По дороге домой Стуки решил зайти в ковровую лавку к дяде Сайрусу. Инспектор застал старика за странным занятием: тот пытался освежить свои любимые ковры, обмахивая их веером.

Впереди инспектора ожидал наводящий скуку Феррагосто[3], один из тех нерабочих дней, когда даже преступники предпочитают поваляться на пляже и позагорать, чтобы по возвращении с новыми силами взяться за старое.

Стуки сидел на плетеном стуле у порога своего дома. Эти стулья мастерил для соседей один древний старик, ровесник века, который все никак не решался умереть.

Инспектор налил себе стакан темного пива и открыл пакетик орешков. Время от времени он бросал взгляд на дорогу, с интересом наблюдая за жизнью переулка Дотти.

Иногда все-таки стоит выйти на улицу, пообщаться с соседями, обменяться бесполезными мнениями о жизни, выслушать некоторое количество жалоб, а также советов о том, как победить мафию, наркотики, инфляцию и, естественно, как выиграть чемпионат мира по футболу. Иногда бывает полезно просто понаблюдать, как живут соседи, если вы хотите понять, что такое настоящая жизнь.

Место, где жил инспектор, представлялось ему маленьким человеческим лесом, обитателями которого были примерно пять десятков человек и несколько кустиков герани на балконах. Еще здесь имелись: крошечный садик, четыре дверных колокольчика на цепочке, нотариус, многодетная семья с семью детьми, врач нетрадиционной медицины, несколько офисных работников, две продавщицы и три пары довольно симпатичных пенсионеров.

Среди всех жителей выделялись две довольно оригинальные личности: сестры Сандра и Вероника. Дамы неопределенного возраста, девицы, но уж точно не из-за отсутствия интереса к предмету.

Вот уже три дня, как сестер из переулка Дотти очень занимал вопрос: почему больше не слышалось громкого восклицания инспектора Стуки: «Антимама!»[4]

Дверь соседа справа открылась со всегдашним скрипом, пакет с мусором порвался, но на этот раз никакого ворчания на тему «уже экономят даже на пакетах» не последовало. Очень странно!

Сандра и Вероника находились на своем наблюдательном посту – у приоткрытого окна. Оттуда им хорошо было видно, как инспектор Стуки медленно пил пиво. Скорее всего, сегодня вечером он никуда не пойдет, решили сестры.

По наблюдениям Сандры и Вероники, уже несколько дней подряд поздно вечером инспектор куда-то уходил напомаженный и в галстуке. Совсем как те важные адвокаты из контор в центральных районах города или продавцы нижнего белья, которые сначала разрекламируют каждую пуговицу своего товара, а потом, если вспомнят, с вами поздороваются.

«Здесь замешана женщина!» – думали девицы, страдая от ревности; не из-за конкуренции, понятное дело, а от недостатка информации в их распоряжении. Инспектор вел себя как ведущий телевизионного выпуска новостей: произносил много слов, но не говорил ничего определенного.

– Почему он нам ничего не рассказывает? – недоумевала Сандра.

– Он нам не доверяет! – прошептала Вероника с таким отчаянием, будто ей диагностировали рецидивирующий мононуклеоз.

– И это после всего, что мы для него сделали! – неутешно вздыхали сестры.

Сандра, младшая сестра, однажды даже предприняла попытку разговорить агента Ландрулли, выследив его у входа в полицейское управление. Конечно, она не собиралась вынуждать полицейского предать своего начальника (что, впрочем, было бы невозможно): такой поступок был недостоин сестер из переулка Дотти. Сандра всего-навсего хотела узнать кое-какие новости, выслушать некоторые предположения, ей было бы достаточно даже самого маленького намека.

– Значит, есть женщина? – прямо спросила Сандра агента Ландрулли после нескольких попыток начать разговор издалека.

– У кого? У меня?

– Да при чем здесь вы! У инспектора Стуки, конечно!

– У инспектора? Нет, что вы!

– Нет что? Можно ли поконкретнее? Есть или нет у него невеста? Или вам так трудно ответить? Ну, конечно, я всего лишь простая девушка из провинции.

Один на один сестры из переулка Дотти были опасны, как остро отточенный кинжал. Ландрулли предпринял попытку к бегству и стал медленно пятиться назад, скользя боком по стене. В качестве отвлекающего маневра он решил воспользоваться фразой:

– Это конфиденциальная информация.

– Вы человек, наиболее информированный о фактах, – был ответ.

Нежелание агента полиции отвечать показалось сестрам подозрительным, и они приняли решение продолжить расследование.

…Стуки нехотя поднялся и, захватив стул, вернулся в дом. Сестры затаили дыхание и напряженно ждали. Женщинам пришлось оставаться на своем наблюдательном посту целых полчаса. Наконец их усилия были вознаграждены: элегантно одетый и причесанный инспектор вышел из дома, оставляя за собой шлейф терпкого аромата. «Еще и парфюм! Все совпадает».

Не теряя ни секунды, Вероника и Сандра поспешили за Стуки. То и дело смешиваясь с людским потоком, чтобы не попасться на глаза инспектору, сестры вслед за ним пересекли центральную площадь Синьории. Стуки шел, нигде не останавливаясь, о чем-то задумавшись и не обращая никакого внимания на окружающую его величественную красоту. Казалось, наоборот – гул бесчисленного множества людских голосов заставлял его ускорить шаг. «Наверное, опаздывает», – предположили сестры, когда инспектор побежал. Женщины не могли угнаться за Стуки, и очень скоро тот скрылся из виду, войдя в здание железнодорожного вокзала. «Уйдет!» Сестры были в отчаянии. Когда они наконец оказались на перроне, вокруг не было ни души. Однако у Вероники и Сандры осталась зацепка: светящееся электронное табло показало, что последний поезд ушел несколько секунд